И Плюшка выдала все, на что быласпособна. Потом мне рассказали, что за полминуты боя было уничтожено двадцать слишним жуков. От этого удара вражеская эскадра уже не оправилась.

В эфире была тишина, но я все-такипотряс звеневшей головой и позвал:

— Бегун, это Катран. Ты где?

Тишина.

И вдруг — голос Фантома.

— Жив, Катран?

— Да… кажется. Меня подбили, нокорабль оживает. Что делать?

— Ползи к Плюшке. Ты и так сделалдостаточно.

— Да? — удивленно спросил я.

— Вы с Бегуном отвлекли на себямегажука. Он сосредоточился на вас — и мы с Рамией его сожгли.

— А где Бегун? — спросил я.

— У него щиты были куда слабеетвоих, — просто ответил Фантом. — Все, уходи к Плюшке. Отбой.

Некоторое время я молчал, глядя наэкран.

Потом услышал голос Лены.

— Катран, ты как? Водила.

— Жив, — ответил я. — Ты где?

— Ползу к Плюшке. Вижу тебя. У тебяправый бок весь в пробоинах. Летим, Катран. Мы на сегодня свое отвоевали.

Я взялся за штурвал и сталразворачиваться к Плюшке.

«Феникс» слушался плохо.

Но все-таки мне удалось направитьего к станции.

Из чужих кораблей ушел только одинмегажук. Всю мелочь доклевали наши корабли, преследовавшие налетчиков некотороевремя.

У нас не вернулось тридцатькораблей. Большей частью мелочь с пилотами-новичками, но было и несколькоопытных пилотов на хороших кораблях. Пятерых удалось вытащить — оникатапультировались из сбитых кораблей в жилых отсеках.

Администрация Плюшки заявила, чтовсе корабли будут отремонтированы за счет станции, а лишившейся кораблейпятерке предоставят новые — в пределах того же класса. Также были обещаныпризовые начисления, повышения в уровнях, медали и ордена, праздничный банкет для участников «Битвы при Плюшке» и прочее, прочее,прочее…

Я долго допытывался у всех, кем былБегун. С трудом удалось выяснить, что ему было лет двадцать с небольшим, чтофамилия его была Бегунов, что пилот он был средненький, но азартный и вполнедовольный тем, что попал на Плюшку. В общем — рядовой этой странной космической войны.

Потрепали и мой «Феникс», и «Мурену»Лены. Восстановить корабли обещали не раньше, чем через два-три дня.

Вечером мы сидели в баре. Вопрос отом, виноват я или нет, надо ли у меня отбирать корабль, больше никто неподнимал. Я видел Инну, видел Вадима Эдуардовича — мы поздоровались за руку, ноничего друг другу не сказали.

Надо было понимать так, что ядоказал свою полезность и право владеть хорошим кораблем.

— Когда напарника убивают, этовсегда неприятно, — сказала Лена. — Даже если совсем его не знал… Давай… покойему среди звезд… ему и всем остальным.

Мы выпили не чокаясь. Бар сегодняпользовался повышенной популярностью, заняты были почти все столики. К Плюшкеслетались пилоты, прослышавшие о случившемся, ангар был уже полон и кораблишвартовались к корпусу станции.

— Они еще никогда не приближались кстанции, — задумчиво сказала Лена. — Раньше жуков встречали на границахосвоенной зоны.

— На каких именно границах?

— Да на любых.

Я задумался.

— То есть мы где-то посередине ихтерритории?

Лена пожала плечами.

— Возможно. Или на пути миграции.

— Или им не нравится, что вы тут вастероидах ковыряетесь, экологию нарушаете… — в тон ответил я. — Понятно. Вобщем, вы такими мелочами, как контакт с чужим разумом, не озадачиваетесь.Подумаешь — оранжевые жуки…

— Не заводись, Катран, — миролюбивосказала Лена. — Они появляются редко и непонятно откуда. Они не идут наконтакт. Как нам с ними общаться? Как изучать? Вот, сбитые корабли сейчасбуксируют к Плюшке, станут в них ковыряться… может, поймут чего… Хорошо то, чтомы вообще отбились! Да и повод отдохнуть теперь есть, пока починят корабли…

У нее на руке пискнул комм. Ленаподнесла браслет к уху, послушала несколько секунд, потом ответила:

— Да. Со мной. Сейчас.

Она встала и кивнула мне:

— Пошли, Валентин. Начальство зовет.Говорят, к нам есть разговор…

— Продолжат отбирать корабль? —спросил я сердито.

— Да не бойся, никто теперь у тебяничего отбирать не станет. Слишком хорошо себя проявил.

В этой части станции я еще не был.Да и не смог бы сюда пройти, если бы меня не пригласили — двери на мой комм нереагировали, открывались только по команде Лены — и то потому, что ей даливременный допуск.

Научный и административный секторазанимали центр Плюшки. Сюда собирали тех прибывших, кто имел более или менееподходящее образование — физиков, химиков, математиков, программистов.Некоторые, как я понимал, от этого были не в восторге.

Отгороженные от общих помещений,нечасто туда выходящие, они получили взамен уникальную возможность —исследовать чужие технологии. И пытаться их воспроизвести.

— Это банк матриц, — сказал ВадимЭдуардович. — Впечатляет?

Да, это впечатляло.

Представьте себе помещение длинойметров сто и высотой метров десять. Стены — от пола до потолка — закрытырешетчатыми стеллажами с ячейками примерно полметра шириной — метр высотой.

И в каждой ячейке — закрепленный впрочных зажимах — прозрачный цилиндр с синеватой опалесцирующей жидкостьювнутри.

— На Плюшке три синтезатора, — сказалаИнна. Они привели нас сюда вдвоем с Вадимом Эдуардовичем. — Один пищевой — онпродуцирует только пищу. Второй создает вещи. Третий, самый большой, производиткорабли. Как они работают — мы даже не пытаемся понять. Мы можемсоздавать малые синтезаторы, их покупают кланы и альянсы, ставят на своихпланетарных базах. Так вот, наши ребята пытались один такой разобрать… в общем,это не для наших мозгов.

— Классический «черный ящик», —добавил Вадим Эдуардович. — С одного конца подается энергия и материя… никакойтрансмутации материи нет, конечно, если тебе нужен предмет, в котором на десятьчастей углерода приходится одна часть железа — изволь засунуть в люк мешок угля и железную чушку. В матрице огромноеколичество программ, но оно конечное. Скажем, матрица корабля типа «Прайм»занимает банку целиком. В большом синтезаторе двадцать гнезд и все они заняты.Если мы найдем какой-то новый тип корабля, то что-топридется убирать на склад.