Валентин сказал наставительно:

– Суворов вообще без компов воевал! А тебе технику каку юсовцев подавай. Зажрался. Комп дура – штык молодец.

За имперским флотом, естественно, наблюдали внимательно. Неменьше десятка пар глаз, фотографировали, меняли изображение, ночью можноусмотреть детали, которые не увидишь днем, но и для них было неожиданностью,когда со стороны российских территориальных вод на огромной скорости выметнулсясамолет, летящий над гребешками волн.

Оператор ругнулся, самолет оказался вертолетом, по пологойдуге набирал высоту, а на горизонте уже виднелись громады авианосца и кораблейсопровождения. Вертолет несся к ним, дюзы перестали изрыгать синее пламя, авинт снова раскрутился, превращая эту крылатую ракету в модернизированныйвертолет.

Кончики пальцев пробежали по клавишам. Такой вертолет стоитзаснять как можно внимательнее. Специалисты определят, что за странные выступы,трубы, почему сужены задние баки, каким образом осуществляется дозаправка ввоздухе, а умельцы тут же начнут экспериментировать со своими вертолетами,стремясь сделать все то же, но только круче и с некоторыми интереснымивозможностями, о которых юсовцы подозревать не будут...

Вертолет завис над палубой, внизу разбегаются, удерживаяголовные уборы, офицеры. Когда вертолет уже коснулся колесами палубы, один изофицеров внезапно бросился к нему, отчаянно размахивая руками. Операторотчетливо различил на его лице смертельный ужас.

Второй сказал недоумевающе:

– Что это с ним?

Из кабины вертолета выглянул пилот на лице непонимание,скрылся. Операторы увидели как вертолет подпрыгнул, колеса оторвались от земли.Он поднялся почти на метр, когда экран вспыхнул слепяще белым светом. Ругаясь,оператор переключил на запасной, там тоже яркий блистающий свет, в это времяего помощник тронул за плечо, указывая на сигнал, что монитор работаетисправно.

Перегнувшись через плечо старшего, он быстро изменилфокусное расстояние...

Старший с воплем вскочил, не перевернув кресло толькопотому, что надежно привинчено к металлическому полу. Внизу на далеком мореподнимался страшный ядерный гриб, пугающе багровый, кипящий, в котором сгоралвоздух, вода расщеплялась на кислород и водород, и сгорала тоже...

Младший поспешно уменьшил дальность, теперь телекамерасловно бы смотрела с высоты двух миль, но далекий ядерный гриб рос, стремилсядотянуться до всевидящего глаза, сжечь, испепелить, как испепелил все вокруг врадиусе четверти мили и просто сжег и разрушил на расстоянии полутора миль.

– Что... что это у них?

Старший проговорил внезапно пересохшим голосом:

– Вот что значит... напичкаться ядерным оружием домакушки. Какая-то бомба да грохнется...

И хотя оба знали, что такое практически невозможно, но другихобъяснений не было вовсе. Не знали только, что те, кто знал больше или жедогадывался, тоже приняли эту версию.

Как наименее опасную.

В кабинете Кречета с утра, как обычно, собрался основнойсостав кабинета. Здесь были как министры Краснохарева, так и люди администрацииКречета. Получив указания, вылетали пулей, несмотря на солидные габариты,остальные сталкивались лбами над разложенными по столу бумагами, вырабатываяспешные решения по горящим вопросам, а они все горящие, экстренные,болезненные.

В молчании мы наблюдали за имперской эскадрой. Съемка веласьсо спутника, мы видели только темную поверхность Баренцева моря, не сразупроступили зеленые точки, затем компьютеры увеличили их до схематическихчертежей авианосца, кораблей сопровождения.

На темных экранах призрачные корабли из зеленых линийказались нереальными, но я как наяву представил себе этот стальной кулак, что смрачным упорством двигается вдоль наших берегов, ежеминутно пробуя оборону,отыскивая слабые места, расшатывая, расширяя бреши, в то время как пятаяколонна в Москве твердит о примате общечеловеческих ценностей: так даже нашидоморощенные идиоты называют ценности имперской жизни...

Компьютеры рисовали все больше деталей, теперь можно былокаждый корабль рассматривать в отдельности, в трехмерной проекции, заглядыватьв его помещения, в рубки управления, в то время как рядом в окошке бежалицифры: грузоподьемность, скорость, мощность турбин, количество ракет, а когдакурсор нечаянно перемещался на корпус, то услужливо выдавались параметры имарки стали, толщина брони, количество углерода, примесей...

Яузов отошел в сторонку и манипулировал с мышью,разворачивая и просматривая новейший миноносец, только что поступивший навооружение седьмого флота Империи. Быстрый и маневренный, он считался первымминоносцем-невидимкой, но сейчас этого невидимку рассматривали как жука набулавке.

Меня лично все это плавающее железо не интересовало, яраскрыл свой ноутбук... за спиной прозвенел легкий вскрик. Все экраны залилслепяще белый свет. Затем от краев пошла тьма, словно камеру пинком швырнуливверх. Слепящее пятно стало оранжевым, затем алым, красным, багровым. И туттолько я различил в зловещей багровости эти пятна, которые сразу вызвалиассоциации с раковыми, хотя умом понимал, что при той температуре ужеиспарились огромные стальные корабли, рак не при чем, разве что тот, которыеразъедает плоть выживших, плоть земли, воды, воздуха...

– Это... – проговорил Коломиец дрожащимголосом, – это... что же?

– Что-то взорвалось, – предположил Мирошниченко.

Яузов метнул на чересчур умного пресс-секретаря раздраженныйвзгляд:

– Да ну?.. Я уж подумал, салют.

– Это бомба? – спросил Коган.

Он побледнел, глаза стали страдальческими. Яузов неподвижносмотрел в экран, пробурчал:

– Ядерные заряды не закрепили. Хорошо, однашарахнула... А если бы остальные сдетонировали?

И хотя все знали, что атомные заряды детонировать не могут,я чувствовал как страх метнулся по огромному кабинету с такой силой, чтозаколыхались шторы.

– Что-то начнется, – вздохнул Коломиец. – Чтоначнется, а?

Яузов отмахнулся с великолепной небрежностью:

– Да ничего не начнется!

Коломиец оглянулся на Кречета. Кречет стоял как утес наВолге: с серым побитым ветром и оспой лицом, неподвижный и молчаливый. Как отецнарода, он все все еще старательно сдерживал в себе Скалозуба и училсятерпеливо слушать этот самый народ хотя бы в лице своей команды, вместо того,чтобы в две шеренги этих вольтеров...

– Но как же, – жалобно вякнул Коломиец, –авианосец вовсе испарило!

– Вместе с половиной флота, – подтвердил Яузов судовлетворением. – а там были и новейшие корабли! Хотя на самом деле, гм,это не так уж и круто, как повопят в газетах. Авианосцы – это вчерашний день.Все равно этот Энтерпрайзес поплавал бы еще пару лет, а потом либо на прикол,либо сразу в металлолом. Да и вообще не нравится, что ждем, когда нас ударят, апотом отвечаем... если еще в состоянии. Все-таки у того, кто бьет первым,преимущество. А этот первый постарается ударить так, чтобы уже ответить несмогли. На самом деле в нашем успехе слишком много везений и удач.