– Деньги! – заорал черный. – Давайте деньги,толстые твари!..

Фред вздрогнул, улыбка начала сползать с лица. В руке негратускло блестел пистолет. Черное дуло смотрело ему прямо в живот. Он ощутил кактам сразу заныло, словно горячий свинец ударил в тугие мышцы, прорвал иразворотил кишки, сказал торопливо:

– Ты только не волнуйся. Ты получишь деньги...

– Что значит «не волнуйся»? – заорал негр ещезлее. – Это я волнуюсь?

Он загнул длинную отвратительную ругань, рассказывая как оних обоих поставит и использует, Шейла стояла ни жива, ни мертва, негрподскочил, рывком сдернул с ее плеча сумочку. Все это время ствол пистолетасмотрел Фреду в живот, и метнуть руку к собственному пистолету на поясе былослишком рискованно.

– Там деньги... – пролепетала Шейла, – в сумочкеесть деньги.

Негр одной рукой расстегнул, заглянул, но одновременнодержал на прицеле Фреда. Фред напрягся, на лбу выступили капли пота. Это самыеопасные мгновения, негр видит его только краем глаза, и едва заподозрит хотьмалейшее движение, тут же нажмет на курок, а ствол все так же смотрит прямо вживот. Расстояние слишком маленькое, чтобы промахнулся, и слишком велико, чтобыпопытаться провести прием обезоруживания...

– Э, да вы жирные свиньи, – сказал негрповеселевшим голосом. – Две сотни баксов?.. Неплохой улов...

Он начал пятиться, пистолет его чуть приподнялся, смотрелФреду в лицо, а Фред смотрел в лицо грабителя, профессионально составляяпортрет, по которому его сегодня же безошибочно отыщут в любой точке мира. Этотскот не уйдет дальше ближайшего торговца наркотиками, так что полициидостаточно будет проехать до танцбара на углу...

Сзади грабителя лежала пустая бутылка. Фред напрягся, ибоесли грабитель наступит, то упадет, а тогда со злости или в испуге может начатьпальбу. Он сказал торопливо:

– У тебя за спиной пустая бутылка. Не наступи, а тоупадешь. Нам не надо трудностей.

Негр чуть повернул голову, переступил с грацией дикогоживотного. Безобразно толстые губы искривились в усмешке:

– Заботливый, да?.. Ну, я тоже о тебе позабочусь,ха-ха!

Неожиданно он двинул рукой, грянул выстрел. Шейла охнула,Фред быстро посмотрел на жену, на левой стороне груди возникла маленькаядырочка, из которой красным бурунчиком хлестала кровь.

Грабитель злобно хохотал, пистолет он сунул за пазуху,отвернулся и пошел, даже не убыстряя шаг, к перекрестку. Фред молниеносновыхватил пистолет, крикнул:

– Ни с места! Полиция!

Негр обернулся. Фред видел как сразу посерело его лицо, аглаза выпучились. Пистолет Фреда был в два раза крупнее, чем у него, а темныйзрачок смотрел как жерло пушки.

– Я... – пролепетал он, – я только...

– Достань пистолет! – скомандовал Фред. –Медленно!... Еще медленнее... Роняй!... Отшвырни ногой в мою сторону!.. Лицомна землю!... Быстро, сволочь!

Негр плюхнулся на асфальт. Фред выхватил из кармана телефон,быстро прокричал:

– Медпомошь срочно на угол Шестой авеню и МайклаХеллера!.. Пулевое ранение!.. Потребуется переливание крови!.. Да быстрее же...

Он слышал как диспетчер передала распоряжение, спряталтелефон во внутренний карман и подошел к распластавшемуся на асфальтеграбителю. Мелькнула мысль, всадить пулю прямо сейчас. Но мысль былаотвратительная своей прямотой и честностью, тут же отогнал, всмотрелся вдрожащего грабителя:

– Не вздумай шевельнуть даже пальцем!

– Да что вы, мистер, – проблеял грабитель. –Я ничего не делаю, только не стреляйте! Я лежу, лежу...

– Лежи, – процедил Фред. – За тобой уже едут.

Серены полицейской машины и медпомощи прозвучалиодновременно. Они подъехали с разных сторон, полицейские выскочили и, наставивна замершего грабителя со всех сторон пистолеты, приблизились, наделинаручники, обыскали, подняли и увели, а медработники быстро и ловко поднялиШейлу на носилки.

Фред сел с ней в машину, по дороге Шейле подключиликапельницу. Он смотрел в милое дорогое лицо, сердце сжималось от горячегосочувствия. Половину лица ей закрывала маска, по которой подавали кислород,только и рассмотрел, что под глазами кожа стала почти голубой, а губы посинели.

Машина неслась стремительно, он видел через боковое окошкокак все водители уступали дорогу. Уже через шесть минут они влетели во дворбольницы. Дверцы распахнулись, носилки с Шейлой подхватили и бегом унесли.Шофер, обернувшись к Фреду, сказал успокаивающе:

– Ее прямо в операционную! Там уже ждут, по телефонупредупредили...

Без чувств, без мыслей, Фред дотащился до вестибюля.Раздвижные двери разбежались широко в стороны при его приближении, ноги какдеревянные протопали по ковровой дорожке. У двери операционной кто-то сунул в ладоньбумажный стаканчик с горячим кофе. Фред выпил, почти не ощутив вкуса.

Минут через пять дверь распахнулась, вышел человек в халатехирурга. Фред задержал дыхание, а в мозгу забилась отчаянная мысль: только неэто! Операция не могла закончиться так быстро...

Хирург спросил усталым голосом:

– Мистер Хольт?

– Я, – ответил Фред.

Он поднялся, мир качнулся перед глазами. Хирург выставилруку, но Фред уже собрался с силами.

– Что с нею?

– Я сожалею, мистер Хольт, – сказал хирург сглубоким сочувствием. – Мы ничего не смогли сделать. Она умерла по дорогек операционному столу. Мы пытались... медицина пока не всесильна... Примитенаши самые глубокие...

Он повернулся, стены качались, двигались навстречу, грозясдавить его, толкали одна на другую. На выходе кто-то помог спуститься скрыльца.

Не помнил, как добрался домой. Впервые квартира показаласьчересчур огромной, даже нежилой. Машинально включил телевизор, достал изхолодильника пиво, тут же швырнул обратно.

Взгляд упал на телефон возле дивана. Как деревянный, нечувствуя тела, он потыкал негнущимся пальцем по шероховатым кнопкам с цифрами.Гудки звучали мелодично, мягко, усыпляюще, потом щелкало и соединялось сдалеким Лос-Анжелосом, он в самом деле ощутил, как ядовитая горечь перестает разъедатьвнутренности. Наконец на том конце провода в последний раз щелкнуло, донессяпрофессионально бодрый и жизнерадостный голос Мери:

– Алло, Мери на проводе!

– Привет, дочурка. – сказал он с грустной лаской,хотя дочурка уже догнала его в росте и даже в весе, – ты извини, что я ктебе, в основном, как всегда с нерадостными вестями. Мери, дорогая, крепись...

– Папа, – послышался встревоженный голос, –что случилось?.. Да говори же!.. Папа, только не молчи!

– Мери, – произнес он тяжело, – Мери...Больше нет у нас твоей мамы.