«Однако!» – сказал он себе, и в то же мгновение из-за ширмыдонеслись смех, чмоканье и ожесточенный скрип старой кровати. О мужчине иженщине, встретившихся в уединенном месте, никто не подумает, что они читают«Отче наш». А потому трактирщик подумал только, что одним рогоносцем в мирестало больше.

* * *

Тем временем коварно обманутый супруг, выехав за пределыгорода, отпустил карету и некоторое время шел пешком по берегу Бурны.

Наконец господин де Мон дошел до парома. Это было весьмаоригинальное сооружение! На высоте ста футов над Бурной с одного берега надругой был перекинут толстый канат, и путники переправлялись через реку вкруглом деревянном ящике, в котором имелись две дыры, в них и был продернутканат; а более тонкой веревкой пассажиры перетягивали ящик с одного берега надругой.

Старик оказался по-молодому храбр и, забравшись в ящик,бестрепетно переправился на другой берег. Здесь он посетил уютный ресторанчик,где в очаге жарко пылали обрезки лоз (в феврале как раз подрезаливиноградники). Старик насладился ужином из прекрасных форелей, но вскоре хозяинс поклоном пригласил старого господина проследовать за собою и провел его вдальнюю комнату, убранную богато и элегантно, где его встретила дама, одетаяочень изысканно. Черная кисея, прикрывавшая на манер чадры нижнюю часть еелица, казалась необходимой принадлежностью ее туалета.

– Маркиза... – проговорил старик, склоняясь к руке дамы стем изяществом и щегольством, которыми отличались лишь придворные последнейфранцузской королевы. – Я бесконечно счастлив видеть вас снова.

– Вы запоздали на час, однако я решила дать вам времяпообедать: вы выглядели усталым, – участливо сказала дама.

– Сказать по правде, забот у меня прибавилось, – усмехнулсястарик. – Я ведь женился. А поскольку жена моя внезапно захворала, топрибавилось и печалей.

От изумления дама некоторое время не могла и слова молвить.

– Вы женаты! – воскликнула она наконец. – Боже милосердный!Как же это случилось?

– Как это обыкновенно случается со всеми? – пожал плечами деМон. – Magna res est amor![64]

Из всех латинских слов маркиза поняла только последнее, но иего оказалось достаточно.

– За два десятка лет нашего с вами знакомства я могла быназвать столько же, если не больше, дам, страстно желавших принять фамилию деМон, однако вы оставались непоколебимы. Кто же эта счастливица?

– Счастливец в данном случае – я, – произнес де Мон. – Темболее что скоро стану отцом.

Маркиза на мгновение прикрыла глаза. Возможно, опасалась,что они скажут слишком много?

– Верно, этим и вызвано недомогание мадам де Мон? –предположила она.

Нотариус кивнул:

– Совершенно верно.

– О, вы всегда отличались особой преданностью нашему делу, –восхитилась маркиза. – Оставить молодую жену одну в таком состоянии?

– Она не одна, – усмехнулся де Мон. – С нею ее кузен.

– Ах, кузен? – произнесла маркиза с некоторой заминкою.

– Да, – кивнул нотариус с безмятежным выражением лица. –Человек весьма достойный.

Маркиза вежливо улыбнулась.

– Слава богу, что вы им довольны, – подпустила она ехидства,такого, впрочем, изящного, что почувствовать его могла только женщина... илиобманутый супруг.

– Да, о да! – развел руками де Мон. – Он оказался оченьполезен в путешествии. Не напрасно говорится, что веселый спутник в дорогезаменяет экипаж. Вернее, лошадь... или всадника? Уж не знаю, как у них тамсейчас обстоят дела... – И нотариус, казалось, серьезно задумался над чем-то.

«Да он просто выжил из ума!» – решила маркиза, однако глазаее хранили прежнее приветливое выражение.

– Поговорим о нашем деле, – предложил де Мон.

– Поговорим, – согласилась маркиза. – Знаете ли вы последниеновости?

– Насколько мне известно, русская «партия мира», полагавшая,что настал благоприятный момент для заключения мира с Наполеоном, потерпелаполное поражение после того, как 16 февраля последовало заключение союзногодоговора русских с пруссаками, по которому Россия выставляет армию в 150 тысяччеловек и не слагает оружия до восстановления Пруссии в границах 1806 года.Пруссия же обязалась выставить до 80 тысяч человек. Главнокомандующим союзнымивойсками назначен Кутузов, однако он пока не предпринимает решительныхдействий. Во всяком случае, не намеревался делать этого до конца февраля.

– А сегодня какое число?

– 1 марта. Не хотите же вы сказать... – де Мон осекся.

– Вот именно, – кивнула маркиза. – Именно это я и хочусказать! 27 февраля северная группа русских под командованием Витгенштейнавошла в Берлин!

Какое-то время нотариус смотрел на нее, будто пораженныйгромом.

– Откуда вы знаете? – прошептал он наконец.

– Как откуда?! – пожала плечами маркиза. – Откуда я всезнаю?

– Ах да! Мадам Жозефина все еще держит руку на пульсе жизнималенького капрала? – усмехнулся нотариус. – И ваша кузина по-прежнему еедоверенное лицо?

– Да, – кивнула маркиза. – И слава богу, что это так.

– Действительно, слава богу! – воскликнул де Мон. – Ведь этапобеда означает, что открывается наконец первая дверь на пути вмногострадальную Францию нашего законного, Богом данного короля. Виват ЛюдовикуХVII! – выкрикнул нотариус шепотом, ибо никогда не забывал об осторожности, иосекся, увидев озабоченность в глазах своей собеседницы.

– Что-то произошло? – насторожился он.

– Да, Жозефина опять начала свои старые разговоры.

Мгновение де Мон смотрел непонимающе, потом побледнел.

– Разговоры о... о покойном дофине?

– Увы, – склонила голову маркиза. – Увы.

– Но это ведь сущий бред! И потом, я прекрасно помню этумистическую историю с фиалками, собранными на могиле дофина! Жозефина тогдасама подтвердила, что он мертв! Мертв и похоронен!