– Ну, ей там и без того хватает помощников.Итальянский и французский «Подиумы» всегда выделяют ей кого-нибудь из своихслужащих, да и редакторы помогают. Но во время показа весенних коллекций онаустраивает огромный прием; все говорят, что это не просто гвоздь сезона – этосамое значительное событие в модной индустрии за весь год. Очевидно, это онаможет доверить только мне.

Очевидно.

– Да уж, даже дух захватывает. Значит,крепость остается на меня, а?

– Похоже, что так. Но это не шуточки.Возможно, это будут две самые трудные для тебя недели, потому что ей многоебывает нужно, когда она уезжает. Она то и дело будет тебе звонить.

– Боже, – вздохнула я. Эмили закатила глаза.

Я спала с открытыми глазами: смотрела на экранкомпьютера и ничего не видела.

Постепенно начал прибывать народ, и появиласьвозможность развлечься. В десять утра, прихлебывая сливки в надежде избавитьсяот похмелья после выпитого ночью шампанского, показался первый из трескунов.Это был Джеймс. Он расположился возле моего стола – предварительно убедившись,что Миранда еще не приехала, – и объявил, что прошлой ночью в «Балтазаре»встретил своего будущего супруга.

– Он сидел у стойки, на нем был самыйпотрясающий красный пиджак, какой я когда-либо видел в жизни, но, скажу тебе,ему и без этого пиджака есть чем гордиться. О, как он изящно ел устрицы! –Джеймс сладострастно застонал. – О, это было великолепно!

– Так ты взял у него телефон? – спросила я.

– Телефон? Бери выше. Я попробую оставить усебя его брюки. Я стянул их с него уже к одиннадцати, и знаешь, скажу тебе…

– Чудесно, Джеймс, чудесно. Ты, похоже, не изтех, кого надо долго уламывать, а? Если честно, это довольно опасно. СПИДгуляет по планете, ты же знаешь.

– Детка, даже ты, само совершенство и женщина,о которой можно только мечтать, не раздумывая упала бы на колени, едва увидевего! Он восхитительный! Необыкновенный!

К одиннадцати часам все уже посмотрели, кто вчем пришел на работу; были отмечены ультрамодные джинсы от Майкла Корса иуникальные декольтированные маечки от Селин. Приближалось время обеденногоперерыва, когда разговор обычно вертелся вокруг каких-нибудь особенно горячихновинок и поэтому происходил чаще всего возле выставленных вдоль стен вешалок содеждой. Каждое утро Джеффи, ассистент, отвечающий за кладовую, вытаскивал насвет божий вешалки с платьями, купальниками, брюками, рубашками, пальто – вытаскивалвсе, что могло пригодиться в качестве иллюстраций для нового выпуска. Онрасставлял их по всему этажу, давая редакторам возможность найти нужное решениебез того, чтобы штурмовать саму кладовую.

Кладовая вовсе не была обычной кладовкой. Этобыл небольших размеров зал. По периметру выстроились полки с обувью всехразмеров, оттенков и стилей: дюжины туфель всех мастей, сапог, балеток,шлепанцев, босоножек, ботинок – рай для помешанных на моде. На встроенных ипросто задвинутых в угол стеллажах хранилось немыслимое разнообразие чулок,колготок, носков, бюстгальтеров, трусиков, комбинаций и корсетов. Нужнапоследняя новинка – поддерживающий бюстгальтер от Ла-Перлы леопардовойрасцветки? Посмотрите в кладовой. Ажурные колготы телесного цвета от Диора? Спроситетам же. В глубине зала выстроились стеллажи с аксессуарами; одно лишьколичество хранящихся на них единиц товара, не говоря уже об их стоимости, былоошеломляющим. Авторучки. Дорогие украшения. Постельное белье. Шарфы, перчатки,лыжные шапочки. Пижамы. Накидки. Шали. Канцелярские принадлежности. Цветы изшелка. Шляпы – множество шляп. А уж сумки! Сумки! Хозяйственные и спортивные,рюкзаки и саквояжи, объемистые сумки через плечо и маленькиесумочки-косметички, сумки-конверты, сумки-сундучки – все с эксклюзивнымиярлычками и ценниками, цифра на многих из которых превышала месячный доходрядового американца. И все свободное пространство комнаты занимали вешалки содеждой – они были составлены так тесно, что между ними невозможно было пройти.

Итак, в течение дня Джеффи пытался хотьнемного расчистить кладовую, чтобы освободить место для примерки, и вытаскивалвсе вешалки в коридор. Я не видела ни одного посетителя нашего этажа – будь тописатель, курьер, стилист или просто чей-нибудь друг, – который бы не встал каквкопанный, глазея на эти коридоры от-кутюр. Иногда вешалки подбирались поэкспозиции (Сидней, Санта-Барбара), иногда – по конкретному предмету (бикини,юбочные костюмы), но чаще всего это была просто беспорядочная мешанина оченьдорогой одежды. Непосвященные останавливались, глазели, трогали пальцамишелковистый кашемир или прихотливую вышивку на вечернем платье, но лишь нашиместные трескуны, ревниво следящие за «своей» одеждой, знали абсолютно все окаждой выставленной тряпке.

– Мэгги Райзер – единственная женщина в мире,которая может позволить себе надеть такие капри, – объявила Хоуп, ассистенткаотдела моды, чей «чудовищный» вес составлял 55 килограммов при росте 185сантиметров. Громко вздыхая, она прикладывала брючки к своим ногам. – В них моязадница будет выглядеть еще больше, чем на самом деле.

– Андреа, – позвала меня ее подруга, девушка,с которой я была мало знакома – она занималась аксессуарами, – скажи,пожалуйста, Хоуп, что она вовсе не толстая.

– Ты не толстая, – рассеянно сказала я.

Я сэкономила бы массу времени, если бы вышилаэти слова у себя на блузке или – еще лучше – вытатуировала бы их на лбу. Мнетак часто приходилось уверять своих коллег в том, что они вовсе не толстые!

– Господи, да ты посмотри на меня! У меня вообщенет талии! Я просто чудовище!

Лишние калории не находили себе места в ихтелах, зато занимали все их мысли. Эмили клялась, что ее бедра «толще, чемдубовые пни». Джессика была уверена, что у нее «жирные, трясущиеся мышцы», каку Розанны Барр. Даже Джеймс рассказывал, как однажды выходил из душа и егоягодицы показались ему такими огромными, что он стал подумывать о липосакции.

Сначала на сотни тысяч подобных вопросов япыталась отвечать рационально. «Если ты толстая, Хоуп, то какая же тогда я? Яна несколько сантиметров ниже тебя, а вешу больше». – «Ох, Энди, не смейся надомной. Я толстая. А ты стройная и очень красивая!»

Я думала, что она лицемерит, но вскоре поняла:Хоуп – так же как и прочие худосочные девушки и большинство парней «Подиума» –вполне способна адекватно оценивать вес других людей, но когда она смотрит взеркало на себя, то совершенно искренне уверена, что видит там гиппопотама.