— Какой красивый у вас дом, — сверкая улыбкой сообщила я. —О размерах уже и не говорю: они потрясающие. Если бы знали вы, что испытала я,когда увидела эту махину! Это просто…

— Че надо? — оборвав меня на самом интересном месте, с тупымупорством повторил свой вопрос незнакомец.

— У меня к вам дело, — неожиданно для себя рубанула я, киваяна “Хонду”.

Молодой человек сделал шаг назад и широким жестом пригласилменя в дом.

— Заваливай, — предложил он, видимо как умел.

Я завалила. Ох и глупа же я. Как можно быть такой растяпой.Где нахожусь, хоть убей, не знаю, вокруг ни души, на улице без малого ночь, а ястою одна-одинешенька в чужом доме, и юноша весьма подозрительно наружностипялится на меня, причем без всякого восторга и восхищения.

Кстати, стояла я не где-нибудь, а в центре громадного холла,где устроено все на совершенно русский манер: у входа вешалка, на стене зеркалосо стулом-пуфиком, потом лестница, под лестницей старинный массивный стол ирядом ультрамодный бар. Великолепная мягкая мебель в центре. Очень дорогаямебель. Ясно: хозяин богат, но без претензий и уважает русские традиции.

И тут я вспомнила, что хозяин-то стоит рядом. Но почему он вботинках и плаще?

— Вы собрались уходить? — вежливо поинтересовалась я.

— А тебе что за дело? — рявкнул он, кивком указывая на стул,стоящий рядом с зеркалом. — Падай.

Фу-у, какая грубость.

Я присела, бегло бросив взгляд на свое отражение. Боже мой!И это я! Чертова губная помада опять скаталась на губах. За что, спрашивается,платились деньги? И сволочь продавец уверял меня, что это “Макс фактор”. Аресницы? Почему они слиплись? Нет, верить нельзя никому, даже рекламе. А вцелом я ничего, удивительно, что этот болван в плаще так мало мне рад.

— Что за дело? — вывел меня из приятной задумчивости егоголос.

Я вынуждена была оторваться от зеркала.

— Вы о чем? — изумилась я.

— Ты сказала, что у тебя дело.

— Ах дело, — смущенно зевая ответила я, внутренне готовясь кобстоятельному монологу. — Очень выгодное для вас дело действительно есть уменя. Именно это дело и заставило заглянуть в этот дом, который…

Но тут выяснилось, что молодой человек не только груб, но инетерпелив. Боже, как много в бедняге недостатков.

— Короче! — завопил он и задрожал от негодования.

“Еще и психопат к тому же,” — подумала я и выпалила на одномдыхании:

— Не купите ли вы немножко гераней?

Что с ним сделалось. Он остолбенел и простоял с открытымртом довольно долго.

— Чего, чего? — наконец спросил он таким тоном, словно япроизнесла что-то неприличное.

— Хотела предложить вам немного великолепных гераней, —набравшись терпения принялась разъяснять я. — Прелесть! Прелесть!!! Учтите, неуйду, пока от них не избавлюсь. Бедная женщина, мать пятерых детей (здесь яприврала для внушительности) растила их, холила, жаль отдавать в плохие руки.Думаю, вам стоит купить. Отдам дешево.

— Кого? Детей?

— Да нет же, герани.

Молодой человек слегка задумался.

— Что такое герани? — с легкой растерянностью спросил он.

“До чего же необразованные люди живут в этих особняках,” —подумала я и вежливо пояснила:

— Герани — цветы, комнатные растения, красивоцветущие. Оченькрасивые, очень цветущие, очень комнатные. У меня белые, розовые (трех видов) икрасные. Рекомендую взять все, оптом. Да их и немного.

— Так ты за этим? — изумился молодой человек, и на лице егопромелькнула слабая радость.

Радость показалась мне особенно подозрительной. “Довольностранный тип,” — подумала я, решив не терять бдительности.

— Конечно за этим. Внимание мое привлек ваш особняк, потомучто герани…

Но договорить мне не пришлось.

— Беру, — поспешно прервал меня тип. — Все.

— Все сорок горшков? — спросила я, не в силах поверитьсвоему счастью. Катерина, бедняжка, от зависти помрет прямо вместе со своейпортнихой.

Однако типу мое сообщение не понравилось, точнее, оноповергло его в ужас. Зря я была откровенна.

— Сорок горшков? — завопил он, пятясь к двери и поворачиваяключ в замке. — И где они?

— В багажнике.

— Нет, так дело не пойдет. Мне некогда разгружать твойбагажник, — заключил тип, вынимая ключ из замка и отправляя его в карман плаща,из чего я сделала вывод, что в ближайшее время покидать жилище здесь никто несобирается.

А как же герани? Вот мерзавец!

— Миленький, золотой, — сладко заканудила я на манерКатерины, — там нечего и разгружать. Все очень компактно упаковано. Мы лишьоткроем багажник и вытащим один ящичек,… потом второй, третий и… четвертый спятым. Их можно поставить друг на друга и смело нести в дом. И все, дорогой,шестой ящик понесу сама, — лепетала я, твердо намереваясь договориться, но типпочему-то не слушал меня. Тип явно настроил свое внимание на происходящее наулице.

— Да заткнись ты, — с досадой гаркнул он и, резко махнуврукой, бросился к окну.

Я ничего не поняла, но, учитывая наше непростое время,приняла его жест за команду “ложись”, на всякий случай упала на пол изакатилась под массивный стол. В комнате повисло тяжелое облако страха, тревогии ожидания. Мне сделалось дурно от предчувствия, что зря я старалась, тип явноне хозяин этого дома и спихнуть герани вряд ли удастся.

Мешок, который я нашла под столом, уверил меня вправильности подозрений. Там было много чего: меха, драгоценности и дажедоллары. Я разозлилась. Болван, зачем он открыл мне дверь? Пришел воровать, такпусть ворует, а не подвязывается швейцаром. Чертова Масючка, чертова Катерина,в какое дерьмо вляпалась я с их геранями.

Я лежала на полу и на всякий случай обнимала мешок снаграбленным, а тип стоял у окна и прислушивался к звукам, доносящимся с улицы,которые уже отчетливо были слышны и мне. Судя по всему к дому подъехалавтомобиль.

Тип сорвался с места, подхватил меня с мешком и устремился клестнице, ведущей на второй этаж. Мне не хотелось так далеко углубляться вчужую собственность, о чем я шепотом и сообщила типу, впрочем, об этом я тут жесильно пожалела.

— Будешь рыпаться, падла, долго не проживешь, — рявкнул он,подкрепляя свое жизненное наблюдение серьезной оплеухой, после которой у меняискры посыпались из глаз, и мозги заработали в нужном направлении.