Когда верзилы бросили этот несчастный и еще живой кусокчеловеческого мяса на мои коробочки, я была готова тут же сделать харакири.Остановило лишь отсутствие подходящего предмета. “Уж лучше самой покончитьсчеты с жизнью, чем дожидаться помощи от верзил,” — подумала я, ни на секундуне сомневаясь, что мой воющий сосед пострадал именно от общения с ними.Хотелось думать, что он заслужил, но и я уже много чего натворила: проникла вчужой дом, раскрыла тайник, помяла гору коробочек, да и бриллианты, которыеутащил вор, явно повисли на мне.

“Сейчас ненароком узнаю остальные тайны, после чегобиография любого покойника на фоне моей будет просто воплощением перспектив,” —с грустью подумала я. Захотелось поглубже зарыться в коробочки, и вместе с темя прекрасно понимала, что лишние звуки в настоящий момент ни к чему.

Однако верзилы так гневались, что им было ни до звуков.Открыв какую-то дверь, они вновь схватили свою жертву и потащили ее, матерясьпуще прежнего. Меня обдало странным неприятным запахом, видимо исходящим из тойкомнаты, куда вошли верзилы. Теперь уже не имея возможности наблюдатьпроисходящее, я “наслаждалась” одними воплями. Когда же вопли заглушил шумработающего механизма, мне сделалось совсем дурно.

“Неужели беднягу распиливают на части?” — подумала я, струдом сдерживая порыв выскочить из своих коробочек и бежать куда глаза глядят.

Дело в том, что глаза глядели на вторую дверь, массивную иметаллическую, но вдруг она закрыта. А тут еще жертва завопила гораздо громчемеханизма, что говорило о том, как ей несладко. Я решила остаться в укрытии.

Не могу передать своих ощущений. Слышать как в соседнейкомнате зверски издеваются над человеком и понимать, что в любое время то жеможет произойти и с тобой — мучительно. Я выдавала Господу такие щедрыеобещания, на какие только хватало фантазии. Очень часто щедрость бываетполезной. Господь меня услышал. Вскоре визг неизвестного мне механизмапрекратился, и раздался омерзительной хрипоты бас, явно принадлежащий одному изверзил:

— Ну во, бля, и все.

— Будет, бля, знать, — добавил второй, не менееотвратительным хрипом.

— Сваливаем, — резюмировал третий, — а то бабы скороприпылят.

Они протопали мимо меня. Хлопнула дверь, лязгнул замок ипотух свет, из чего я сделала вывод, что выключатель находится по ту сторонудвери, а следовательно искать выход придется в полной темноте. Положениеказалось безнадежным.

“Судя по всему, сижу глубоко под землей, — размышляла я, нерешаясь покинуть коробочки. — Но это не просто подвал, а какое-то специальноепомещение, потому что стены и пол покрыты кафелем. Да и гора коробочек здесьнеслучайно. Раз есть запах, упаковка и механизмы, значит это производство.Может даже подпольное, иначе чем объяснить потайной вход из дома: я летела неменьше семи метров, пять до земли и, видимо, ниже. Глупо было бы предполагать,что хозяин попадает сюда таким же образом. Вероятней всего я провалилась вшахту лифта. Но верзилы зашли в ту дверь, значит она ведет на улицу. Однако,рассчитывать на дверь — нелепо. Мне ее никогда не открыть. Но если этопроизводство, значит долго оставаться в одиночестве мне не дадут. Работникимогут появиться в любой момент, да и верзилы каких-то баб поминали.”

Очень не хотелось думать о том, что будет, когда пришедшиесюда бабы обнаружат меня сидящей на горе помятых коробочек. И уж совсем нехотелось думать, что стало с тем несчастным, которого притащили верзилы. Ячетко видела: ушли они с пустыми руками.

Минут пять я не решалась шелохнуться, прислушиваясь к густойи вязкой тишине. В конце концов рискнула выбраться из укрытия, сделаланесколько осторожных шагов и прошептала:

— Э-эй!

Тишина.

Я сделала еще несколько шагов, нащупывая вход в соседнююкомнату. Снова прошептала:

— Эй! — и опять тишина.

Тишина и темнота. Хоть глаз коли. Захотелось плакать.

И тут мои руки уперлись в какой-то предмет. Я нащупалаширокое пространство, обитое железом, (видимо стол), провела по нему рукой ипопала в нечто теплое и мягкое, понюхала: запах крови. Ужас охватил меня.Потеряв всякий разум, я принялась хаотично метаться, натыкаясь на разныепредметы. Что-то со звоном летело на пол, что-то на меня, было больно, но яносилась, как ошалевшая от страха кошка. В конце концов я поскользнулась иупала. Рука попала в липкую лужу, и какая-то дрянь уперлась в мой бок. Судя повсему мужской башмак.

“Это все, что осталось от бедняги, замордованноговерзилами,” — подумала я, пытаясь подняться с пола и опираясь на какой-топредмет с ручкой.

Тут же выяснилось, что предмет висит на стене почти у самогопола и легко выдвигается вперед. Трудно описать радость, которая охватила менякогда я выдвинула предмет и обнаружила за ним громадную полость в видечетырехгранной трубы, ведущей куда-то вверх. Засунув голову поглубже в трубу, яувидела тонкую полоску света.

Я мигом вспомнила, что подобные устройства, дедовскимспособом заменяющее лифт, видела не раз в старых зданиях. Так подают мешки иящики в складские помещения, расположенные в подвалах еще царских времен:просто спускают их вниз. Да и полоска света, говорила о том, что трубаобязательно кончается где-нибудь на улице.

Я тут же полезла в трубу. С налета довольно глубокопогрузилась, но сразу же съехала вниз. Повторила процедуру второй раз, итретий…

Сколько продолжались мои страдания, трудно сказать, личномне казалось, что катаюсь я в этой трубе вечность. В конце концовэкспериментально было установлено, что если не пытаться форсировать трубунаскоком, а медленно проникать в нее ползком, то можно добиться неплохихрезультатов: мне удалось приблизиться к полоске света настолько, что была виднакрышка люка, закрывающая вход в это устройство. Между крышкой и трубойсветилась довольно широкая щель, и это радовало.

Однако, огорчало другое. Стало ясно: на середине трубынеизбежно скатишься вниз, и нет никаких средств, чтобы избежать этого. Видимотруба предназначена для односторонней подачи: сверху вниз.

Каких-нибудь два метра разделяло меня, сидящую в трубе, сулицей. Я даже слышала раскаты грома, но не могла приблизиться к выходу ни найоту. Установив это, я приуныла, да и сил потратила в борьбе с этиманахронизмом не мало. Села на пол, задумалась: “Если зацепиться за край трубы,можно подтянуться к самому выходу. Неужели здесь нет подходящего для этой целипредмета?”

Вспомнила башмак, который меня напугал. Он вполне могзастрять в той щели. Перед лицом собственной смерти, гибель неизвестногобедняги показалась не такой ужасной. Я твердо решила отыскать труп и сделать изего одежды веревку. Привязав веревку к башмаку, я надеялась выбраться из этогострашного места.

Отправилась на поиски, обшарила каждый угол, метр за метромметодично обследовала комнату, с ног до головы выпачкалась во что-то липкое, нотрупа не нашла. Зато нашла какой-то халат, тут же порвала его на длинныеполосы, сплела из них веревку, привязала ее к башмаку и отправилась к трубе.