— Кто т-такой Андрюша? — неожиданно гладкопроизнес Белкин, глядя в разные стороны.

— Андрюша — это Андрей Иванович Папаскин, за которымтебе нужно было следить.

— А!

Кудесников оставил последнюю реплику без внимания и вновьобратился к Марине:

— Полагаю, я смогу выяснить истину, но послевмешательства Белкина на выяснение уйдет чуть больше времени, чем можно былопредполагать.

— Нет-нет! — испуганно воскликнула Марина. —Не надо ничего выяснять! Я и так чувствую себя омерзительно из-за того, чтозаподозрила Андрюшу в неверности. Продолжать за ним слежку было бы нечестно.Нужно все прекратить.

— Но это неправильно, — возразил Кудесников и тутже понял, что любые его доводы будут неверно истолкованы. Марина решит, что онне хочет потерять работу и поэтому настаивает на продолжении расследования.

— Нет, это правильно, — твердо ответилаона. — Я совершила ошибку и должна немедленно ее исправить. Сейчас я отдамвам деньги, и все. Мы расстанемся. Я вам очень благодарна, Арсений. И вам,Вениамин.

При слове «деньги» глаза Белкина зажглись алчностью, иКудесников подумал, что лучше было бы накормить его плотным завтраком. Голодныйчеловек способен вызвать жалость, а это сейчас совершенно ни к чему. Клиенткарасплатилась с Белкиным давно и сполна.

— Значит так, — заявил Арсений, когда хозяйкавышла из комнаты. — Расследование прекращено, а ты, стало быть, уволен.

— В-вы то-то-то… Вы тоже.

— Очень остроумно. Твоим остроумием хорошо занозы изпальцев выковыривать.

Белкин достал из кармана смятую бумажку, ручку и быстронаписал: «Не прогоняйте меня. Я вам еще пригожусь».

— Для чего это? — мрачно спросил Кудесников,брезгливо возвратив бумажку. — Тоже мне, колобок. На кой черт ты мнесдался? Даже мой кот приносит больше пользы, чем ты.

Белкин приуныл. Вернее, это Арсению так показалось. Потомучто судить о чувствах человека, который смотрит непонятно куда и всегда держитгубы плотно сжатыми, весьма сложно.

Когда Марина возвратилась в комнату с конвертом в руках, онее предупредил:

— Считаю, что вы зря бросаете начатое на полдороге. Такнельзя. Пока я не могу с уверенностью сказать, в чем суть дела, я продолжаюработу. Иначе это не результат. Вдруг потом выяснится…

Марина не дала ему договорить. Она провела перед собой ввоздухе рукой воображаемую черту и отрезала:

— Нет. Я не хочу. Если Андрюше плохо работается дома…Что ж. Пусть.

— Святая женщина, — пробормотал Арсений, засовываяконверт в карман. Потом наклонился к ней и вполголоса спросил, указав глазамина Белкина: — Послушайте, где вы его взяли?

— Нашла по объявлению в газете.

— Интересно, что он там написал? — пробормоталАрсений. — Гоните его в шею.

Дав столь ценный совет, он извлек Мерседеса из-под стола,взял его на руки и удалился, тепло попрощавшись с хозяйкой и проигнорировавБелкина.

Очутившись на улице, он поднял лицо вверх и закрыл глаза.Солнце лизнуло его горячим языком, и Арсению вдруг неожиданно остро захотелосьподставить ему не только щеки, но и грудь, и спину. Лежать на пляже, пересыпаяруками песок… А что? Неотложных дел у него сейчас нет, да и ехать далеко необязательно. Можно позвонить маме и попросить ключ от дачи, тем более что самаона в этом году решила остаться в городе.

Поддавшись порыву, он набрал знакомый номер и, услышавродной голос, немедленно выложил все что лежало у него на сердце. Однако, к егоискреннему изумлению, родная мать, услышав о его планах, мгновенно обрубилакрылья прекрасной мечте. «Нет!» — решительно заявила она.

— Как это — нет? — возмутился сын. — Тыотказываешь своему единственному ребенку в такой малости?! Я ужасно устал,выводя на чистую воду всяких негодяев. И теперь хочу понюхать примулы,погоняться за бабочками и пожевать траву с твоих грядок!

— Дорогой мой, это совершенно невозможно. Решительно.Кроме того, в этом году я не сажала ни цветов, ни петрушки…

Неожиданно Арсения осенило:

— Да не поселила ли ты на своей даче какого-нибудьтипа? Твоя жалость не знает пределов, а сердобольность граничит спомешательством! Твой очередной хахаль?

— У меня нет хахалей! — возмутилась трубка.

— А этот тип с выступающими верхними зубами? ЛюбительБрамса и кровяной колбасы? С которым ты познакомилась в консерватории? Так икажется, что сейчас он бросится на тебя и закусает до смерти. Особенно страшно,когда он начинает хохотать. Мне он сразу показался опасным.

— Арсений, не болтай ерунды! На даче никого нет. Крометого, я сейчас встречаюсь с другим человеком. Мы познакомились в планетарии…

— В планетарии?

— Только не говори мне, что он может оказатьсялунатиком, который по ночам ворует ложки из буфета! Эти твои глупые шуточкипортят мне настроение.

— Если на даче никого нет, тогда я тем более непонимаю, какого черта мне нельзя там поселиться? Есть только одно объяснение.Ты убила любителя Брамса и закопала его под окном спальни. А сверху насажалаанютиных глазок.

— Хорошо, я подумаю, — задушенным голосом ответиламама. — Позвоню тебе завтра.

Отключившись, Арсений стукнул мобильником себя по лбу.Что-то в ее голосе было такое… Подозрительное. С самого детства он ненавиделсекреты. Он хотел знать про всех все. Это давало ему ни с чем не сравнимоеощущение контроля над жизнью. Когда он вырос, то понял, что ощущение этоложное, но привычка выяснять все и до конца осталась с ним навсегда.

Поэтому вместо того чтобы спокойно дожидаться завтрашнегозвонка, любящий сын предпринял маленькое частное расследование. Недолго думая,он позвонил материной близкой подруге, с которой та делилась всем на свете и накоторую Арсений оказывал поистине гипнотическое действие. Вероятно, никогдапрежде она не встречала таких наглых и одновременно таких обаятельных мужчин.

— Вера Ивановна, — лисьим голосом сказал он, теплопоздоровавшись. — Вы должны рассказать мне, что случилось с загороднымдомом моей матери в Соснах. Что там происходит?

— А что происходит? — притворно удивилась та.Впрочем, притворство было жалким. — Просто Людочка в этом году решила тудане ехать, потому что ведь нельзя же каждый год в одном и том же месте отдыхать.Кроме того, делать там летом совершенно нечего. Пруд обмелел, ягоды в соседнемлесу повыродились, грибов из-за жары почти нет…

— Ужасно неубедительно, Вера Ивановна.

— Да? — спросила она мрачно.

— Да. Так что лучше сразу скажите правду.

— Людочка меня убьет.

— Она не узнает, что это вы. Кроме того, я собираюсьехать в этот самый загородный дом и желаю знать, что меня там ожидает.