«Господи, — тоскливо подумал Кудесников, — сейчасснова…» Каждое его утро теперь начиналось не с чашки кофе на залитой солнечнымсветом террасе, а с возни у кошкиных туалетов и мисочек для корма. Если быАрсений ненавидел все кошачье племя, он, естественно, не завел бы себе друга влице Мерседеса. Но то, что устроила Кудесникову родная мама, переходило всемыслимые границы.

Во-первых, навязанные ему кошки были взяты из разных семей иприучены к определенному корму. И на голову Кудесникова — к разному. Тут важнобыло ничего не перепутать, иначе обманутая в своих ожиданиях киса начиналаскандалить и требовать восстановления справедливости.

Во-вторых — и это было самое ужасное — кошачьи туалетынаполнялись с завидной регулярностью и по нескольку раз в день. Конечно,Арсений не был новичком в деле ухода за четвероногими друзьями. Но не в такомже объеме! К тому же убивал запах. Только счастливый отпускник заваливался надиван с книгой в руках, как приятный летний ветерок вдруг доносил до неготревожный аромат, сигнализирующий о том, что лучше ему прямо сейчас подняться ипринять меры, а то будет хуже…

Кудесников попытался было провести воспитательную работу иприучить кошек делать свои деликатные дела во дворе, но потерпел фиаско. Кошкицелый день охотно шлялись по двору и даже вылезали за пределы участка, однакогадить упорно возвращались в дом. Попытка вынести кошачьи принадлежности наулицу или поставить на веранду также провалились — кошки единодушноотказывались производить столь интимное действо на свежем воздухе и жалобнозавывали до тех пор, пока Арсений не восстановил статус-кво. Надо заметить, чтомежду собой кошки существовали вполне мирно, даже дружно, но вот к своемувременному куратору предъявляли повышенные требования.

…Обо всем этом Кудесников грустно размышлял, доедая завтрак,состоявший из скромной яичницы и бутерброда с сыром. Конечно, он мог решительноотказаться от кошек, но тогда мать наверняка принялась бы глотать свои таблеткиот давления. Чего-чего, а такой прыти и настойчивости он от нее не ждал.

Знай он заранее, во что женщины превратят его отдых, товыбрал бы более спокойное место. Например, Сочи, Феодосию или даже Сухуми. Ноон столько лет собирался в Сосны! К тому же изначально про этот кошачийпатруль, который должен оберегать его от порчи, сглаза и прочей чертовщины,даже речи не было.

Мать слишком серьезно отнеслась к Ларискиным измышлениям.Все его шутливые отговорки, что одного Мерседеса вполне хватит для защиты отвсяких напастей, лишь растревожили материнскую мнительность. Теперь Кудесниковуоставалось лишь изящно приспосабливаться к распорядку дня и физиологическимпотребностям пушистых соседок и считать дни до конца отпуска.

Чтобы немного развеяться и размять мышцы, Кудесниковотправился на прогулку по окрестностям. Поселение разрасталось прямо на глазах.Против того, что было здесь, когда Арсений приезжал на школьные каникулы,количество домов увеличилось раз в десять. Редкие деревенские избы уженемногочисленных коренных местных жителей утонули в монументальности и роскошиновых строений. Двух-трехэтажные дома, возведенные представителями среднегокласса, составляли теперь архитектурную картинку здешнего мира. Средний классжил полнокровно, наводняя поселок по праздникам и выходным, отравляя воздухвыхлопными газами и неистребимым, как комары летом, запахом шашлыка.

Как и положено, уродливо торчали несколько замков изкрасного кирпича в четыре-пять этажей каждый. Разумеется, никто, кроместорожей, в них не жил. Про замки среди местных ходили легенды — кто строил,кому принадлежат. Фамилии предполагаемых владельцев были из тех, которые обычноупоминаются в телевизионных новостях. Но как оно было в действительности, никтоне знал да и знать не мог.

Помимо всего перечисленного, Кудесников увидел на краюпоселка, почти у самого леса несколько новых строительных площадок. Желающихприкупить себе немного природы становилось все больше. И они успешно эту самуюприроду оттесняли все дальше и дальше. «Еще несколько лет, — размышлялАрсений, — и от леса ничего не останется, поселок упрется в шоссе». Но,похоже, это уже мало кого волновало.

Дойдя до бывшего сельмага, превращенного усилиями хозяина вместный карликовый гипермаркет, Кудесников решил зайти, купить мороженого, дабыскрасить однообразие своего ежедневного рациона. На обратном пути он встретилсразу нескольких знакомых из числа приезжих дачников, с которыми его когда-тознакомила мама, а также пару аборигенов, которых знал с детства. С дачниками онвежливо раскланялся, а с аборигенами пришлось общаться более плотно, так какони сначала расспрашивали его про маму, потом поминали добрыми словами дедушкуи бабушку затем подробно рассказывали, кто за это время умер, кто еще жив, гдеработают дети, у кого родились внуки и так далее. Про ведьму, поселившуюся вСоснах, местные говорить не хотели. Принимались бегать глазами по сторонам иуводили разговор в сторону. Наверное, считали, что такими разговорами навлекутна себя беду. Арсений, в сущности, не настаивал.

Взбодренный мороженым и местными новостями, он вернулся кродному очагу. «Как приятно все-таки было увидеться, поговорить, вспомнить тех,кого знал, кого уже нет. Узнать, что и тебя помнят, и твоих близких. Жизньощущаешь во всем ее многообразии, — философствовал дачник, открываякалитку. — Не фига сидеть взаперти, изредка вылезая искупаться. Надобольше общаться с людьми».

Повинуясь естественному ходу этих сентиментальныхразмышлений, Кудесников вдруг подумал: а почему, собственно, он до сих пор непознакомился со своей загадочной соседкой, которую народная молва окрестилаведьмой и от которой мама решила защитить его столь радикальным кошачьимспособом? Что, если это навет, злые козни плохих людей? Вдруг хороший человекстал жертвой наглого поклепа? Тогда это несправедливо, это необходимо срочноисправить! Тем более что до сих пор он ни разу ее не видел — даже не слышал. Вомногом, конечно, этому способствовал глухой забор между участками. Со стороныдороги дом почти не просматривался — слишком много здесь было деревьев, ислишком плотно они были посажены. Только дорожка, ведущая к крыльцу, да входнаядверь попадали в поле зрения любопытных.

Ощущая любовь, а может быть, просто приязнь ко всемучеловечеству, Арсений решительно направился к калитке. Однако его приглашающиек диалогу крики из-за забора ни к чему не привели, хотя в доме соседки быланастежь распахнута дверь и открыты все окна. Хозяйка не вышла даже посмотреть,кто там так надрывается. Минут через пять человеколюбивые нотки в душе Арсенияумолкли, зато в голосе отчетливо появилось раздражение человека, котороголюдская неблагодарность, черствость и тупость лишают последней надежды намировую гармонию.

Он попробовал пошевелить калитку — вдруг можно открыть? Ножелезная калитка была заперта не на традиционные засов или щеколду, а накакой-то хитрый врезной замок. «Может быть, хозяйка уехала? — размышлялАрсений, прислушиваясь, не раздастся ли в доме какой-нибудь звук. — Нопочему тогда все нараспашку?»