Нажав на кнопку звонка, Арсений прислушался. Вот наконецпрозвучали легкие шаги, и низкий голос спросил:

— Кто это? Что вам нужно?

— Я разыскиваю мадам Рогулькину.

Послышался сердитый вскрик, и дверь немедленно распахнулась.На пороге возникла хозяйка дома в лимонной шелковой паре — шароварах и халате.В руке она держала неизменную сигарету. К столь романтическому образу совсем неподходили раздувшиеся ноздри и сжатые губы.

— Это ты! — с ненавистью сказала она, ткнувсигаретой в направлении незваного гостя. — Сколько раз я просила неназывать меня по фамилии!

— Не понимаю почему, — пожал плечамиКудесников. — Ты вписала ее в свой паспорт после замужества. И вряд липереживаешь, что в зарплатной ведомости тебя опустили вниз на несколькопозиций.

— Это знаменитая фамилия! — возразила Лариса,сверкнув глазами. — Я вовсе не стесняюсь ее. Я просто не люблю, когда тыерничаешь.

Тут она опустила взгляд на кота и против воли смягчилась.

— Мерседес, котик. Заходи, мой хороший. Так и быть,Арсений, ты тоже заходи. Хотя мой муж не любит, когда ты переступаешь порогнашего дома.

— Он еще не знает всего, — пробормоталКудесников. — Полагаю, ты не такая дура, чтобы рассказывать благоверномувсю правду о нашей страсти.

— Это у меня была страсть, — зло ответилаЛариса. — А у тебя — помрачение сознания. И ты слишком быстро пришел всебя. Чего тебе надо?

Они проследовали в гостиную друг за другом. Ларисаопустилась в кресло, Кудесников уселся на диван, а Мерс, покрутившись междуними, отправился с инспекцией на кухню.

— Это твоя затея с кошками? — спросил гость,положив ногу на ногу. Делал он это всегда как-то вызывающе, отчего Ларисамгновенно вскипала.

— С какими кошками? — спросила она, пыхнув дымом вего сторону. Дым облаком встал между ними.

— Не прикидывайся глупой овцой. Если бы твой академикзнал, как ты умна, он наверняка потребовал бы развода.

— Не суди по себе!

— Признавайся, Лара. Я собираюсь в Сосны и хочу знатьподоплеку дела. На кой черт мне нужны четыре кошки? А если считать Мерседеса,то даже пять. Пять кошек! Это ж целое стадо. Думаю, мне придется пасти их налугу, погоняя хворостиной.

Лариса молчала, глядя на него исподлобья.

— Лара, не стоит меня недооценивать. Я проницателен ихорошо начитан. Я знаю, что в Египте кошки считались божествами. И что тынаходишься под влиянием своего мужа, который время от времени вываливает натебя избыток своих знаний. Так что лучше не трать понапрасну наше общее время искажи правду сразу. Зачем мне целая колония кошек? Это ведь ты подговорила мамусобрать по родственникам хвостатое войско.

— Может быть, я тебе мщу, — ответила Лариса,приканчивая сигарету короткими затяжками. — Хочу сделать тебе гадость.

— Ты на это не способна. Былые чувства все еще живы, иты это прекрасно знаешь.

— Негодяй, — пробормотала она. — Я собираласьзащитить тебя.

— От ведьмы? — тут же уточнил Арсений.

Лариса поморщилась и затушила сигарету в пепельнице. Окурокполучился таким же кривым, как ее улыбка:

— Неужели Людмила Константиновна проболталась?

— Да нет, она выстояла. Ты просто забыла, с кем имеешьдело. Все-таки я частный сыщик.

— О, да. Ты — частный сыщик. Но даже частные сыщикииногда становятся жертвами сил, о которых они не имеют понятия. Или не желаютиметь. Я знаю, какой ты упрямый, и мне пришлось принимать меры, чтобы обвеститебя вокруг пальца.

— Где вы с матерью так быстро насобирали кошек? —полюбопытствовал Арсений.

— Их хозяева действительно уехали из города, —холодно ответила Лариса. — Так что тебе не светит от них избавиться.

— Позволь хотя бы узнать, в чем смысл происходящего?

— Это твоя страховка, Арсений. Кошки — единственныесущества, которые способны чувствовать темную энергию. Если что — они тебяпредупредят. Пока ты под их защитой, я надеюсь, с тобой ничего не случится.Главное — внимательно следи за их поведением. Если им не по себе — берегись.

Нет ничего более отвратительного, чем просыпаться отощущения, будто тебя душат. При этом воздух в легких уже заканчивается, а телосовершенно не слушается и не желает сопротивляться, отстаивая свое законноеправо на жизнь. Именно с таким ощущением и проснулся Арсений Кудесников.

Открыв глаза, он обнаружил отнюдь не мистическую, а вполнематериальную причину раннего и тяжелого пробуждения — на его груди лежали и,кажется, дремали сразу три кошки. Четвертая, самая толстая, за неимением местанаходилась ниже, а конкретно там, где ей совершенно не надо было бы находиться.

Когда именно кошки совершили свое ритуальное восхождение наего тело, Кудесников никак не мог определить. Скорее всего, это произошло ужепод утро, когда сон самый крепкий. Как всегда флегматичный и не терзаемыйчувством ревности Мерседес устроил себе спальное место в старом и весьмаудобном кресле-качалке. Благо мать этого не видела. Ей было бы жаль кресла, оспинку которого Мерс время от времени принимался точить когти.

Кошки располагались на широкой и мускулистой кудесниковскойгруди в только им известной последовательности, однако головами в одну сторону.Похоже, им было весьма комфортно, чего никак нельзя было сказать о Кудесникове.Поняв, что спать он уже не хочет, Арсений решил встать — пора было начинатьочередной праздный день.

Пока все складывалось для него довольно необычно. Он привыкк тому, что ежегодно ему приходится с трудом изыскивать недельку-другую, чтобынаспех передохнуть от дел. Он не успевал как следует насладиться отдыхом, какснова приходилось мчаться домой, где уже полыхал очередной рабочий пожар.

В этом году все шло не так. Клиентов меньше не стало, ноКудесникову чудом удавалось распутывать дела так быстро, что у него появлялосьсвободное время. Весной он смог недельку пожить у приятеля на даче, теперь вотрасслабляется в фамильной избушке, куда мать не могла его зазвать даже навыходные в течение последних трех лет. А еще предстоит выигранная им сдурутурпоездка. Впрочем, ехать или нет, Арсений окончательно не решил — ведь могливозникнуть интересные предложения. В офисе на страже их деловых интересоввсегда дежурит бдительная Маня. И если что — прощайте море, солнце, пальмы изагорелые красотки, здравствуй пыльная, жаркая, суетная Москва-кормилица.

Арсений деликатно пошевелился — вдруг кошачья стая пойметнамек и разбежится по углам. Намек понят не был — они даже не повернули головыв его сторону. Тогда Кудесников приступил к решительным действиям — стал плавноперекатываться со спины на бок. Видимо смирившиеся с неизбежностью кошки одназа другой стали покидать насиженные места, выражая при этом крайнюю степеньнеудовольствия всеми доступными им средствами.