– Погоди, Матильда, может, ты еще с этим спектаклем вПариж приедешь!

– Скажешь тоже! – ахнула Матильда.

– Почему бы и нет? Еще когда мы в Италии были, тытолько мечтала, чтобы тебя Лутовинов на любую роль попробовал, а сейчас тыглавную роль репетируешь! Так что все в жизни возможно!

– Значит, ты в меня веришь, Аська?

– Еще как! И не только я. Дед, кстати, в тебя тожеочень-очень верит. И мама.

– Ну, если бы не тетя Тата, так вообще бы ничего небыло. Ты представляешь, она мне вдруг звонит и говорит, что я должна немедленноприйти к вам домой, очень срочно! Ну, я понеслась, думала, от тебя какие-тоновости. Прибегаю, а там Илья Михайлович сидит, только я тогда не знала, ктоэто… Он очень пристально меня разглядывал, а потом попросил что-нибудь емупочитать. Я растерялась, а тетя Тата и говорит: «Матильда, вы же с Аськой вечнокакие-то стихи читали, давай, первое попавшееся!»

Ну, я и прочитала Северянина твоего любимого, про дежурнуюадъютантессу. Они так хохотали… А потом он попросил тетю Тату мне помочь и далнам текст из какой-то пьесы, где она мою бабушку играла. Мы полчаса с нейпорепетировали, а потом показали ему, и он… Он сказал, что возьмет меня… Ну, несразу… Но через две недели со мной уже заключили договор…

– И деньги платят?

– Ага! Представляешь, как здорово?

– А что твоя мама сказала?

– Испугалась до смерти! Но тетя Тата ее уговорила.

Сказала, что у меня такого шанса может больше и не быть… Чтошкола никуда не убежит, что репетиции будут во второй половине дня и все такое…

– А Митя с Костей в курсе?

– Нет, Зачем? Я стараюсь не болтать об этом раньшевремени.

– Наверное, ты права. Но на премьеру-то позовешь их?

– Да ты что? Разве можно сейчас об этом думать? Допремьеры еще дожить надо!

– Доживешь, куда ты денешься!

– Ох, Аська, понимаешь, мне отчего-то страшно…

Как бы беды какой не случилось. Я как эти доллары увидела, уменя сердце в пятки ушло. Боюсь я, ох, как боюсь.

– Что ты, Мотька! Не бойся, я с тобой.

– Только это меня и утешает, – улыбнулась она, ноулыбка вышла невеселая. – Ладно про меня, расскажи, как ты там в Парижеживешь? Как Ален?

Мы с Матильдой не заметили, как пролетело время. Вернуласьиз школы Степанида.

– Ох, мне ведь уже скоро в театр! – спохватиласьМотька, плюхая на плиту большую кастрюлю.

– Какой у тебя нынче суп? – со смехом спросила я.

Матильда вкусно готовила, особенно обожала супы.

– Борщ. Хочешь?

– Хочу!

Степка все время изучала меня, я это чувствовала.

И словно хотела что-то сказать. Наконец она решилась.

– Ась, а ты и вправду в Париже живешь?

– Да.

– Ну и как там?

– Хорошо. Но в Москве лучше!

– Почему?

– Тут все свои… Я по Москве все время скучаю.

– А… А я по Харькову – нет! – отрезала вдруг Степка. –По папке – да, а по Харькову – нет. Мне в Москве больше нравится.

– А как тебе наша школа? – полюбопытствовала я.

– Я привыкла, – уклончиво ответила она. – Аты насовсем приехала?

– Нет.

– Послушай, а вот Матильда мне всякие разные историипро вас рассказывала…

– Какие истории?

– Ну, как вы разных там бандитов и контрабандитовловили…

– Контрабандистов! – поправила ее Мотька.

– Ну, нехай будут бандисты, – кивнулаСтепка. – Нешто это все правда?

– Чистая правда! – ответила я.

– Так это же… А она тебе говорила, что я нашла? –понизив голос, осведомилась Степанида.

– Говорила.

– Правда, здорово?

– Да нет, я с Матильдой согласна, ничего тут хорошегонет. Если кто-то такие деньги потерял, у него, знаешь, какие неприятности могутбыть…

Матильда одобрительно мне подмигнула.

– Ладно, вы тут болтайте, а я пока соберусь.

И она ушла в ванную.

– Ася, – шепотом начала Степанида, – Ась, тызнаешь, я сегодня опять пешком наверх шла…

– Опять лифт испортился?

– Не-а, я просто так… Посмотреть хотела…

– На что?

– Ася, там следы крови!

– Где?

– Ну, там, где я сумочку нашла… На стенке и наподоконнике!

– А тогда они были, эти следы?

– Не знаю, я тогда не заметила. Я как увидела сумочку…

– Но это ж позавчера было! Мало ли что потом могло тамслучиться… Или кто-то с кем-то подрался, или у кого-то просто кровь из носупошла…

– Ну, може, и так…

– А ты почему шепчешь? – тоже шепотом спросила я.

– Матильду пугать не хочу! Она нервная! А у нее –спектакль!

– Это правильно, Степа! Если что еще обнаружишь, сразуговори мне, а ее волновать не надо! Договорились?

– Ага! Ты мне свой телефон-то дашь?

– Конечно!

– Говори, я запомню!

Я назвала ей свой номер телефона, она два раза повторилаего.

– Все, уже в компьютере! – с торжеством произнеслаСтепанида.

Я пошла проводить Матильду до метро, а Степаниду оставилидома, делать уроки. Уже на подходе к метро я вдруг заметила, что у Матильдыстало какое-то отрешенное лицо. О, я прекрасно знала это выражение. Такое лицовсегда бывало у мамы, стоило ей сказать: «Мне пора в театр!» Вот и Мотька быласейчас уже не со мной, а в театре!

Простившись с Матильдой, я побрела домой. И вдруг менячто-то стукнуло! Я вспомнила о пятнах крови на лестнице Мотькиного подъезда.Надо бы пойти взглянуть. "Зачем? Мало тебе, дуре, всяких расследований?

Делать тебе нечего?" – говорила я себе. Но делать мне ивпрямь было нечего. Все тут, в Москве, заняты, живут своей жизнью, а ясвалилась им на голову… И никому до меня нет дела… Что ж, в одиночкурасследовать историю с барсеткой? Да нет, я только взгляну…

Я вошла в подъезд и пошла по лестнице пешком.

Вот оно, это место. И никаких пятен крови! Я огляделась.Вероятно, уборщица их смыла, если они вообще не были плодом пылкого воображенияСтепаниды. Да, похоже, тут недавно убирали. А вот интересно, не было ли в этомподъезде каких-то чрезвычайных происшествий, убийств, ограблений? Матильдавполне могла ничего не знать. А вот Степанида, конечно, знала бы… Впрочем,необязательно… Я покрутилась там еще, но ничего интересного не обнаружила.