Некоторые из моих коллег быстро находили очень удобныеуроки, подбирали детей, живущих возле своего дома, и просто перебегали изподъезда в подъезд, но мне это не удалось ни разу. Если появлялись новыеученики, то один обязательно жил на «ВДНХ», а другой на «Молодежной». До сихпор мне снится кошмар: поднимаюсь, еле дыша, на пятый этаж – отчего-то все моидети жили в домах без лифта, – под самой крышей звоню в дверь. Она распахивается,на пороге появляется Дима Гусев, чудный мальчик, но жуткий лентяй, вечнопереставлявший перед приходом «француженки» стрелки часов на десять минутвперед.

– Даша? – удивляется он.

Вот еще одна странность, через месяц после знакомства со мнойвсе ученики мигом забывали мое отчество и начинали звать меня по имени.

– Ты мне не рад? – улыбаюсь я. – Думай о том, что через чася уйду.

– Да нет, – бормочет мальчик, – просто у меня урок впятницу, а сегодня четверг, вам к Теме надо.

Я выхожу на лестничную клетку, прижимаюсь лбом к оконномустеклу и чувствую, как по щекам текут слезы. Господи, Дима живет у метро«Войковская», а Тема в Ясеневе, мне ни за что не успеть добраться до меставовремя, следовательно, денег за урок не будет.

До сих пор, если меня домашние вытаскивают ни свет ни заряиз постели, первой в полупроснувшемся мозгу появляется паническая мысль:опоздала на работу! И только через пару секунд, когда глаза видят потолокспальни в Ложкине, приходит радостное озарение: с репетиторством поконченонавсегда.

Теперь понимаете, почему сегодня, когда Маня ворвалась комне в спальню с воплем: «Немедленно вставай», – я в ужасе села и приняласьнащупывать халат. Но потом откинулась назад на подушку и пробормотала:

– Что случилось? У нас пожар?

– Нет, – ответила Маня.

– Тогда посплю еще часок, восьми нет. Если хочешь взятькакие-то вещи у меня в ванной, забирай бога ради, а я полежу спокойно.

– Родя умер, – сказала Маруська.

Я вяло раскрыла глаза.

– Совершенно неудивительно, он выпил безумное количествомартини. Впервые я видела Родиона пьяным, а похмелье у таких людей оченьтяжелое, организм не привык к спиртному. Хотя вчера он ездил на работу.

– Родя умер, – повторила Маня, – упал на нож.

Я чуть не скатилась с кровати.

– Марья! Ты шутишь!

– Муся, – укоризненно произнесла девочка, – даже первогоапреля мне не пришла бы в голову подобная шуточка. Неля пошла в туалет ночью иувидела мужа в библиотеке, он упал на кинжал, похоже, несчастье случилосьвечером, как только все легли спать.

Я схватила джинсы, футболку и понеслась на окраину Ложкина,не обращая внимания на недовольный лай местных собак.

В просторном холле, где совсем недавно висели разноцветныешарики и бродили подвыпившие гости, стоял густой запах валокордина. Незнакомаямне женщина в белом халате вынырнула из коридора, неся блюдечко, на которомгоркой громоздились пустые ампулы.

– Родя жив, – обрадовалась я.

Медичка подняла лучистые карие глаза:

– Кто?

– Родион, хозяин дома.

– Мы приехали уже после того, как труп увезли, – поясниламедсестра.

– А уколы кому делали? – глупо спросила я. – Вон сколькоампул!

– Жене плохо.

– Неле?

– Наверное, – пожала плечами женщина, – поговорите сдоктором, мое дело шприц воткнуть, все вопросы к Владиславу Михайловичу.

Но никаких ответов я не получила. Неля спала, ей ввеликакое-то лекарство. Горничная Ксюша тупо бормотала:

– Ой, мамочки, жуть! Ой, страх господний!

От девушки сильно пахло валерьянкой, и она не была способнани на какие разговоры. Я сидела в холле на диване, размышляя, как поступить.Наверное, следует вернуться к себе и прийти к Неле через пару часов. Но туттихонько отворилась входная дверь, и в дом прошмыгнула Аля, как всегда,спокойная.

– Деточка, – подскочила я, – ты как?

– Ничего, – прошептала девочка, – тошнит только и головаболит. Наверное, от лекарства, я и пикнуть не успела, как медсестра мне сделалаукол. Вот постояла в саду, вроде легче стало. Вы знаете, что у нас случилось?

– Да, – кивнула я.

Аля села на диван.

– Он лежал в библиотеке, – монотонно раскачиваясь, началаговорить девочка, – весь такой желтый, а крови мало…

– Ты лучше помолчи, – тихо попросила я.

– Нет, – уперлась Аля, – пойдемте, покажу, где всеслучилось.

– Может, не стоит?

– Пошли, – топнула ногой Аля, – все сами увидите.

– Муся, – прошептала возникшая неизвестно откуда Машка, – ейлучше выговориться.

Я встала и на ватных ногах поплелась в библиотеку. Меньшевсего мне хотелось смотреть на пятна крови.

Но в просторном помещении, где Родион хранил несметноеколичество книг, было чисто.

– Папа любил ночью, когда все спят, сидеть вот в этомкресле, около лампы, рассматривать свои коллекции или читать, – пояснила Аля.

– Люди, как правило, берутся за книги в постели, –пробормотала я.

Аля тяжело вздохнула: – Так в спальне еще мама есть, а онани за что не даст спокойно почитать. Сама возьмет какой-нибудь идиотский«Космо» и начнет к папе приставать: «Посмотри, отличный костюмчик! Ой,замечательная сумочка! Давай на тест ответим?» Долго такое не выдержишь, вотпапа и устраивался в библиотеке, там его никто не дергал. Знаете, что самоенепонятное?

– Ну? – воскликнули мы с Машкой в один голос. – Говорискорей!

– Кто убил папу? – прошептала Аля. – Зачем? Он никому немешал, со всеми дружил, его очень любили. Папа не мама, это она вечно на всехорет, придирается… А папочка тихий.

Внезапно по щекам Али потекли слезы, и я обрадовалась, славабогу, ребенок заплакал, теперь ему должно стать легче.

Вдруг Аля подняла голову и закричала:

– Что это?!

В ее голосе звучали страх и удивление. Я просила:

– Где?