Но в покое ее оставлять не собирались. В комнате ее ждалавысокая девушка.

– Мне хотелось бы с вами поговорить, – произнесла девушка,поднимаясь с дивана.

Элизабет Джонстон, приехавшая из Вест-Индии, училась наюридическом факультете. Она была усидчива, честолюбива и очень замкнута.Держалась всегда спокойно, уверенно, и миссис Хаббард считала ее одной из самыхблагополучных студенток.

Она и теперь сохраняла спокойствие, темное лицо ееоставалось совершенно бесстрастным, но миссис Хаббард уловила легкую дрожь в ееголосе.

– Что-нибудь случилось?

– Да. Пожалуйста, пройдемте ко мне в комнату.

– Одну минуточку. – Миссис Хаббард сняла пальто и перчатки ипошла вслед за девушкой. Та жила на верхнем этаже. Элизабет Джонстон открыладверь и подошла к столу у окна.

– Вот мои конспекты, – сказала она. – Результат долгихмесяцев упорного труда. Полюбуйтесь, во что они превратились.

У миссис Хаббард перехватило дыхание.

Стол был залит чернилами. Все записи были густо перепачканы.Миссис Хаббард прикоснулась к конспектам. Чернила еще не просохли.

Она спросила, прекрасно понимая нелепость своих слов:

– Вы не знаете, чьих рук это дело?

– Нет. Это сделали, пока меня не было.

– Может быть, миссис Биггс…

Миссис Биггс работала уборщицей на этом этаже.

– Нет, это не миссис Биггс. Ведь чернила не мои. Мои стоятна полке возле кровати. Их не тронули. Кто-то сделал это нарочно, специальнозапасшись чернилами.

Миссис Хаббард была потрясена.

– Это очень злая, жестокая шутка.

– Да уж, приятного мало.

Девушка говорила спокойно, однако миссис Хаббард понимала,что должно твориться в ее душе.

– Поверьте, Элизабет, мне очень, очень неприятно, и я сделаювсе, чтобы выяснить, кто так гадко обошелся с вами. Вы подозреваетекого-нибудь?

Девушка ответила не раздумывая:

– Вы обратили внимание на то, что чернила зеленого цвета?

– Да, я сразу это заметила.

– Мало кто пользуется зелеными чернилами. В нашем пансионатеими пишет только один человек – Нигель Чэпмен.

– Нигель? Неужели вы думаете, что Нигель способен на такое?

– Нет, вряд ли. Однако он пишет зелеными чернилами и дома, ив университете.

– Придется учинить допрос. Мне очень неприятно, Элизабет,что такое могло произойти в нашем доме, но смею вас заверить: я доберусь довиновника. Может, это вас хоть чуточку утешит…

– Спасибо, миссис Хаббард. Насколько я знаю… это не перваянеприятность у нас?

– Да, не первая…

Миссис Хаббард вышла от Элизабет и направилась к лестнице.Но внезапно остановилась и, вернувшись, постучалась в последнюю комнату вглубине коридора. «Войдите!» – послышался голос Салли Финч.

Комната была миленькой, да и сама Салли Финч, жизнерадостнаярыженькая девушка, была очаровательной. Она что-то писала, облокотившись оподушку, щека ее была слегка оттопырена. Салли протянула миссис Хаббардоткрытую коробку конфет и невнятно пробормотала:

– Мне из дома леденцы прислали. Угощайтесь.

– Благодарю, Салли. В другой раз. У меня сейчас нетнастроения. – Миссис Хаббард помолчала. – Вы слышали, что стряслось у ЭлизабетДжонстон?

– У Черной Бесс?

Прозвище было не обидным, а ласковым, и сама Элизабет нанего откликалась.

Миссис Хаббард рассказала о случившемся. Салли слушала,трепеща от негодования.

– Какая низость! Неужели кто-то мог так гадко обойтись снашей Бесс? Ведь она всеобщая любимица. Она такая спокойная, и, хотя держитсяособняком и мало с кем общается, по-моему, у нее нет врагов.

– И мне так казалось.

– Это все из одной серии. Вот поэтому я…

– Что – вы? – переспросила миссис Хаббард, видя, что девушкарезко осеклась.

– Поэтому я хочу уехать. Миссис Ник, наверное, вам ужесказала?

– Да, она очень переживает. Она считает, что вы скрыли отнее истинную причину вашего решения.

– Конечно, скрыла. Она бы взбеленилась. Но вам я скажу: мнене нравится, что здесь происходит. Сначала странная история с моей туфлей;потом кто-то разрезал шарф Валери… потом рюкзак Лена… Воровство – делопонятное, не так уж и много вещей украли, да и вообще такие случаи не новость.Приятного тут, конечно, мало, но в принципе это нормально… А вот в этихпроисшествиях есть что-то ненормальное. – Она на мгновение умолкла, а потомнеожиданно улыбнулась: – Знаете, Акибомбо в панике. Он кажется такимобразованным и культурным, но чуть копни – и выяснится, что он недалеко ушел отсвоих предков, веривших в колдовство.

– Полно вам! – строго сказала миссис Хаббард. – Терпеть немогу такие разговоры, все это бредни и предрассудки. Просто кто-то решилпопортить другим кровь.

Салли улыбнулась и стала похожа на кошку.

– И все же меня не покидает чувство, что этот кто-то несовсем обычный человек.

Миссис Хаббард спустилась вниз и направилась в гостиную напервом этаже. В комнате находились четверо. Валери Хобхауз примостилась надиване, перекинув через подлокотник тонкие, стройные ноги. Нигель Чэпменустроился за столом, положив перед собой увесистый том. Патрисия Лейноблокотилась о камин, а только что вошедшая девушка в плаще снимала с головывязаную шапочку. Девушка была миниатюрной, миловидной, с широко поставленнымикарими глазами и полуоткрытым ротиком, придававшим ее лицу вечно испуганное выражение.

Валери вытащила сигарету изо рта и певуче произнесла:

– Привет, ма! Ну как, удалось вам укротить разъяреннуютигрицу, нашу достопочтенную хозяйку?

– А что, она вышла на тропу войны? – спросила Патрисия Лейн.

– Еще как вышла! – усмехнулась Валери.

– У нас большие неприятности, – сказала миссис Хаббард. –Мне нужны вы, Нигель.

– Я? – Нигель поднял на нее глаза и закрыл книгу. Его узкоенедоброе лицо внезапно озарилось озорной, но удивительно приятной улыбкой. – Ачто я такого сделал?

– Надеюсь, что ничего, – ответила миссис Хаббард. – Ночернила, которыми кто-то нарочно залил конспекты Элизабет Джонстон, зеленогоцвета. А вы всегда пишете зелеными чернилами.