Раздались бурные аплодисменты. Пуаро еще раз поклонился, ноне успел сесть на место, как Колин Макнаб вынул трубку изо рта и спросил:

– А теперь вы, может быть, скажете нам, зачем вы на самомделе сюда пожаловали?

На мгновение воцарилась тишина, потом Патрисия укоризненновоскликнула:

– Колин!

– Но это же и дураку понятно! – Колин презрительно посмотрелвокруг. – Месье Пуаро прочитал нам забавную лекцию, но, естественно, он пришелсюда не ради этого. Он же пришел по делу! Неужели вы думали, месье Пуаро, чтовам удастся нас провести?

– Ты говори только за себя, Колин, – возразила Салли.

– Но ведь я прав!

Пуаро опять шутливо развел руками:

– Увы, я должен признаться, что наша милая хозяйкадействительно сообщила мне о некоторых причинах ее… беспокойства.

Лен Бейтсон вскочил на ноги, лицо его исказилось от злости.

– Послушайте! Что здесь происходит? Это все что, подстроено?

– А ты только сейчас догадался, Бейтсон? – промурлыкалНигель.

Селия испуганно ахнула и воскликнула:

– Значит, я не ошиблась!

Но тут раздался властный, решительный голос миссис Хаббард:

– Я попросила месье Пуаро прочитать лекцию, однако я хотелатакже рассказать ему о наших неприятностях и попросить совета. Я понимала, чтонужно действовать, и передо мной стоял выбор: обратиться либо к месье Пуаро,либо в полицию.

Мгновенно разразилась буря. Женевьев истошно завопилапо-французски:

– Какой позор, какая низость связываться с полицией!

Кто-то с ней спорил, кто-то соглашался. В конце концов ЛенБейтсон, воспользовавшись минутным затишьем, решительно предложил:

– Давайте послушаем, что скажет о наших делах месье Пуаро.

– Я сообщила месье Пуаро все факты, – поспешно вставиламиссис Хаббард. – И надеюсь, что, если он захочет вас кое о чем расспросить, выне откажетесь.

– Благодарю, – поклонился ей Пуаро. А потом, как фокусник,вытащил вечерние туфли и преподнес их Салли Финч. – Это ваши туфли,мадемуазель?

– М-мои… а откуда… откуда вы взяли вторую? Она же пропала!

– И попала в бюро забытых вещей на Бейкер-стрит.

– Но почему вы решили обратиться туда, месье Пуаро?

– О, до этого несложно было додуматься. Кто-то взял туфелькуиз вашей комнаты. Зачем? Естественно, не для того, чтобы носить или продать. Вдоме наверняка обыщут каждый закоулок, а значит, похитителю нужно спрятать еегде-нибудь в другом месте или уничтожить. Но уничтожить туфлю не так-то просто.Легче всего завернуть ее в бумагу и оставить в часы пик в автобусе или вэлектричке, скажем, положить под сиденье. Такая догадка сразу пришла мне вголову и впоследствии подтвердилась. А раз она подтвердилась, то, значит, моиподозрения оказались небеспочвенными: туфля была украдена, дабы… как выразилсяодин английский поэт, «досадить, потому что это обидно».

Послышался короткий смешок Валери:

– Ну, теперь тебе, Нигель, не отпереться. Попался, моярадость?

Нигель сказал, самодовольно ухмыляясь:

– Если башмак тебе впору – носи его!

– Чепуха! – возразила Салли. – Нигель не брал мою туфлю.

– Конечно, не брал! – сердито выкрикнула Патрисия. – Какможет даже в голову такое прийти?

– Может или не может – не знаю, – сказал Нигель. – Но я тутни при чем… впрочем, то же скажут про себя и все остальные.

Казалось, Пуаро ждал этих слов, как актер ждет нужнойреплики. Он задумчиво взглянул на зардевшегося Лена Бейтсона, потом перевелиспытующий взгляд на других студентов:

– Мое положение весьма щекотливо. Я в вашем доме гость.Миссис Хаббард пригласила меня провести приятный вечер, только и всего. Иконечно, я пришел, дабы вернуть мадемуазель ее прелестные туфельки. Что жекасается прочих дел… – Он помолчал. – Месье Бейтсон, если не ошибаюсь, хотел узнатьмое мнение о… м-м… ваших проблемах. Но думаю, с моей стороны было бы бестактновмешиваться в ваши дела… если, конечно, вы сами меня не попросите.

Мистер Акибомбо решительно закивал курчавой черной головой.

– Это очень, очень правильно, – сказал он. – Настоящаядемократия – это когда вопрос ставится на голосование.

Салли Финч раздраженно повысила голос:

– Ерунда! Мы не на собрании. Давайте не будем канителиться ипослушаем, что нам посоветует месье Пуаро.

– Совершенно с тобой согласен, – поддакнул Нигель.

Пуаро кивнул.

– Прекрасно, – сказал он. – Раз вы все спрашиваете моегосовета, я скажу: на мой взгляд, миссис Хаббард или миссис Николетис следуетнемедленно обратиться в полицию. Нельзя терять ни минуты!

Подобного заявления, безусловно, никто не ожидал. Оно дажене вызвало протеста и комментариев, просто в комнате вдруг воцарилась гробоваятишина.

Воспользовавшись всеобщим замешательством, миссис Хаббардторопливо пожелала студентам спокойной ночи и увела Пуаро к себе.

Она зажгла свет, закрыла дверь и усадила Пуаро в кресловозле камина. Ее доброе лицо было напряженным и озабоченным. Она предложилагостю сигарету, но Пуаро вежливо отказался, объяснив, что предпочитает куритьсвои. Он протянул ей пачку, но она рассеянно проронила, что не курит.

Миссис Хаббард села напротив гостя и после легкой заминкипроизнесла:

– Наверное, вы правы, месье Пуаро. Мы должны были вызватьполицию, особенно после истории с конспектами. Но вряд ли вам стоило так… прямоговорить об этом.

– Вы думаете? – спросил Пуаро, закуривая маленькую сигареткуи провожая взглядом колечки дыма. – По-вашему, я должен был покривить душой?

– Как вам сказать… Я, конечно, ценю честность и прямоту, нов данном случае не следовало действовать открыто, можно было потихонькупригласить сюда полицейского и побеседовать с ним конфиденциально. Ведь теперьчеловек, натворивший столько глупостей, предупрежден об опасности.

– Наверное, да.

– Не наверное, а наверняка, – довольно резко возразиламиссис Хаббард. – И сомневаться тут нечего. Даже если это кто-то из прислугиили из студентов, не присутствовавших сегодня на лекции, все равно до нихдойдут слухи. Так всегда бывает.