– Вы правы, именно так всегда и бывает.

– И потом, вы не подумали о миссис Николетис. Бог знает, какона к этому отнесется. Ее реакцию невозможно предугадать.

– Что ж, будет любопытно посмотреть на ее реакцию.

– И конечно, без ее согласия мы не можем обращаться вполицию… Ой, кто это?

Раздался резкий, властный стук в дверь. Не успела миссисХаббард раздраженно крикнуть: «Войдите!» – как в дверь опять постучали, и напороге вырос суровый Колин Макнаб с трубкой в зубах.

Вытащив трубку изо рта и прикрыв за собой дверь, он сказал:

– Извините, но мне очень нужно поговорить с вами, месьеПуаро.

– Со мной? – невинно воззрился на него Пуаро.

– Да-да, с вами, – мрачно подтвердил Колин.

Он взял стул и уселся напротив Эркюля Пуаро.

– Вы прочитали нам сегодня любопытную лекцию, – снисходительноначал он. – И я не отрицаю, что вы – человек опытный, так сказать, собакусъевший на этом деле. Однако простите меня, но ваши методы и идеи давноустарели.

– Колин! Колин! – зардевшись, воскликнула миссис Хаббард. –Вы удивительно бестактны.

– Я не собираюсь никого обижать, мне просто хочетсяпоговорить откровенно. Ваш кругозор, месье Пуаро, ограничивается лишь«преступлением и наказанием».

– По-моему, это вполне естественный ход событий, – возразилПуаро.

– Вы узко понимаете юриспруденцию… более того, сами вашизаконы давно устарели. Сейчас даже юристы не могут не считаться с новыми,современными теориями о мотивах преступления. Нет ничего важнее мотивов, месьеПуаро.

– Но позвольте, – воскликнул Пуаро, – в таком случае я –сторонник той же концепции, выражаясь вашим современным научным языком!

– Тогда вы должны разобраться в причинах событий,происходящих у нас, чтобы понять, почему это случилось.

– Но я по-прежнему разделяю вашу точку зрения. Конечно,мотивы важнее всего.

– Ведь на все существуют свои причины, и, возможно, человек,совершающий тот или иной неблаговидный поступок, полностью себя оправдывает.

Тут миссис Хаббард не выдержала и с негодованиемвоскликнула:

– Что за чушь!

– Вы глубоко заблуждаетесь, – слегка повернулся к ней Колин.– Нужно учитывать психологическую подоплеку поступков.

– Психологическая дребедень! – отрезала миссис Хаббард. –Терпеть не могу эти глупости!

– Потому что вы ничего не знаете о психологии, – суровоответствовал Колин и вновь обратился к Пуаро: – Данные проблемы менячрезвычайно интересуют. Я сейчас стажируюсь на кафедре психологии и психиатрии.Мы анализируем самые сложные, парадоксальные случаи, и уверяю вас, месье Пуаро,что невозможно подходить к преступнику только с мерками первородного греха илисознательного нарушения законов страны. Надо понять, в чем корень зла, если выдействительно хотите наставлять молодых преступников на путь истинный. Такихтеорий в ваше время не было, и наверняка вам сложно их принять.

– Воровство все равно остается воровством, как его ниобъясняй, – упрямо сказала миссис Хаббард.

Колин раздраженно нахмурился. Пуаро терпеливо произнес:

– Мои взгляды, несомненно, устарели, но я охотно васвыслушаю, мистер Макнаб.

Колин был приятно удивлен.

– Это вы хорошо сказали, месье Пуаро. Значит, так: япостараюсь вам объяснить как можно проще.

– Благодарю, – кротко сказал Пуаро.

– Удобнее всего начать с туфель, которые вы вернули сегодняСалли Финч. Как вы помните, была украдена одна туфля. Всего одна.

– Да, и помнится, меня это поразило, – сказал Пуаро.

Колин Макнаб подался вперед, его красивое, но холодное лицооживилось.

– Но истинный смысл происходящего, конечно же, ускользнул отвас! А ведь история с туфелькой – превосходная, наглядная иллюстрациясовременных теорий. Мы имеем дело с ярко выраженным «комплексом Золушки». Вам,вероятно, знакома сказка о Золушке?

– Лишь во французском варианте.

– Золушка, бесплатная поденщица, сидит у очага; ее сестры,разодетые в пух и прах, собираются на бал в королевский дворец. Фея, крестнаяЗолушки, тоже отправляет девушку на бал. Когда часы бьют полночь, ее нарядпревращается в лохмотья, и она поспешно убегает из дворца, теряя по дорогебашмачок. Стало быть, мы имеем дело с человеком, который мысленно отождествляетсебя с Золушкой (разумеется, подсознательно). Тут налицо и фрустрация[2] изависть, и комплекс неполноценности. Девушка крадет туфельку. Почему?

– Девушка?

– Ну конечно! – укоризненно произнес Колин. – Это и дуракупонятно.

– Ну, знаете, Колин! – воскликнула миссис Хаббард.

– Пожалуйста, продолжайте, – вежливо сказал Пуаро.

– Возможно, она и сама толком не знает, почему она этоделает, но ее подсознательное желание вполне понятно. Она хочет бытьпринцессой, хочет, чтобы принц ее заметил и полюбил. Важно и то, что она крадеттуфельку у симпатичной девушки, которая как раз собирается на вечеринку. –Трубка Колина давно погасла; он помахивал ею, все больше воодушевляясь. – Атеперь рассмотрим некоторые другие события. Девушка, как сорока, крадетбезделушки, так или иначе связанные с понятием женской привлекательности:компактную пудру, губную помаду, серьги, браслет, кольцо. Любая из краж имеетдвойную подоплеку. Девушка хочет, чтобы ее заметили. И даже наказали – такоежелание нередко наблюдается у малолетних преступников. Это не воровство вобычном смысле слова. Такими людьми движет вовсе не жажда обогащения, а нечтоиное. Из тех же самых побуждений богатые женщины, бывает, крадут в магазиневещи, которые они вполне могут купить.

– Глупости! – яростно возмутилась миссис Хаббард. – Простоесть люди без стыда и совести, вот и вся премудрость!

– Однако среди украденных вещей было бриллиантовое кольцо, –сказал Пуаро, не обращая внимания на миссис Хаббард.

– Его вернули.

– Но неужели, мистер Макнаб, вы и стетоскоп причисляете кженским безделушкам?

– О, история со стетоскопом затрагивает еще более глубокиеуровни подсознания. Не очень привлекательные женщины могут сублимироваться,добиваясь успехов в профессиональной деятельности.