(узнали все, увидев меня) восполнял свои потери, как в древние-добрые. Пассионариями. Преступниками. Детьми, которых придумали вместе с детством, совсем недавно. За тысячелетия перестановок Минотаврам удалось смягчить Дедалову всеядность, но с моим появлением выяснилось, что при действующем коде Тесея, без Минотавра рядом с собой, Дедал возвращался к заводским настройкам.

– Если бы кто-то из них стал Минотавром раньше, – продолжил я, – код Тесея закончился бы. Дедал снова забирал бы только старше шестнадцати или типа того. Криста умерла бы.

– Вероятнее всего, – молвила Ариадна, – Дедал нашел бы для нее кого-то еще.

– Вероятнее всего, – эхом откликнулся я. – Разумеется. Да.

Завтра в ее взгляде так и не проявилось. Я поднялся, вынуждая Ариадну отступить, и направился на поиски обуви.

– Многие думают, что тебя не должно быть в лабиринте. Возможно, поэтому Хольд не рассказал о втором преемнике. Если бы он отказался официально, а не пустил все на самотек, уверенный, что его это не касается, выбора не было бы уже у Стефана. Так это устроено.

Я не ответил. Я был уже почти в коридоре, а значит, вне этих воспоминаний и разговора, который все равно ничего бы не изменил.

– Но Стефан, – вдруг продолжила Ариадна, – считал, что это твой выбор. Ты захотел спасти Кристу до того, как Дедал попросил тебя об этом.

Я остановился. Потому что подумал: откуда он знал? Потому что вспомнил один давний вечер, похожий на пожар закат и черную тень, опаленную каталонским небом, красным-красным, как от столкновения планет.

– Что ж, – молвил я. – Ничего нового.

И, обернувшись к тени той тени, все такой же черной по красному, добавил:

– Стефан был прав.

Глава 10

Современный миф

Когда мы вернулись в номер, и я зашел в спальню, влекомый киношными воплями ужаса, моей первой мыслью – вопреки составу присутствующих и трехочковому броску куриной костью в мусорку – стало:

– О, я смотрел эту часть.

На широкодюймовом экране добро и зло поочередно торжествовали над смыслом. Острые крылышки сращивались с панированными ножками и восставали в виде анатомически безжалостных куриц-зомби, одержимых местью за убийство в угоду общепиту. Им противостояли старшеклассники в вечерних костюмах, с заточками из диадем и перевязками «Выпускник года» на окровавленных культях. Они носились по ресторану, построенному на землях некогда про́клятой птицефабрики, и пытались дожить до утра.

Сидя в кресле у окна, Эдлена Скрижальских следила за происходящим из-под козырька ладони.

– Этим можно пытать, – наконец выдавила она.

И была права. Я отлично помнил, что после «Куриц-убийц 3: Выпускной в „Чик-чикене“» две недели ел у Мару только кабачковую икру.

– Вы еще сцену в морозильнике не видели…

Сидевший на кровати Влад вскинул бокал. Его коктейль, прозрачный как слеза, синий как незамерзайка, плеснулся на распотрошенные бумажные пакеты.

– Суточные цыплята в брекетах! Обалденная сцена! Чумные крысы не справились бы с пожиранием тех голубков лучше.

Он отсалютовал мне, затем Эдлене, брезгливо глотнувшей из своего бокала. Судя по бутылке на покрывале, его омывала неразбавленная водка.

Ариадна вошла следом с куда более уместными реакциями.

– Что вы здесь делаете? – взглянула она на Эдлену. – Где девушка?

Комната полнилась разъяренным кудахтаньем и звуком рвущегося подола, когда я тоже заметил, что Шарлотты нет. Не отрываясь от коктейля, Влад нашарил под пакетами пульт и отключил звук. В остаточном эхе бутафорной расправы мы услышали гул воды за стеной.

– Попросилась в душ. – Симбионт кивнул в сторону ванной. – Досрочное омовение. Не волнуйтесь. Я убрал оттуда все колюще-режущие предметы, включая щеколду. И душащие, и потенциально ядовитые. И шампунь выдавил на ладошку.

Эдлена покачала головой.

– Он не врет.

Вода в ванной лилась под большим напором. Я почти слышал гудение труб.

– Лекарство помогло? – спросил я.

– Сколько протянет без больницы? – спросила Ариадна.

Мы сделали это одновременно, а потому коротко переглянулись, каждый о чужом. Влад насмешливо булькнул коктейлем:

– Сколько надо?

Эдлена фыркнула:

– Посадите ее на правильные таблетки, если не хотите светиться в больницах, и тогда вам сказочно повезет.

Симбионт пожал плечами:

– Или как-то так.

Два с половиной дня, напомнил я себе. Примерно шестьдесят часов, и все снова будет под контролем. Конечно, Минотавр не вернется минута в минуту, врачи станут настаивать на покое, без гостей, звонков и пеших прогулок прочь из инфекционного бокса, но с людьми, заявляющими «вы никуда не пойдете», или «курить в вашем положении запрещено», или «залезьте обратно в палату, за окном нет пожарной лестницы», у Минотавра разговор будет громкий и короткий. Часа на полтора. И когда мы побеседуем с ним, Куница поможет Шарлотте вне зависимости от того, кто что об этом думает. Я верил, что найду пару рабочих доводов.

– Пойду проверю. – Ариадна направилась в ванную.

Влад проводил ее малозаинтересованным взглядом. Восторг он берег до меня. И секунды не прошло, как я присел на вторую кровать, а энтроп уже стоял рядом с ведерком панированной курицы, ослепляя меня улыбкой и белой, как снега Килиманджаро, новой (украденной) рубашкой.

– Угостишься? – проворковал он.

– Нет. Спасибо.

Есть я хотел, но от энтузизма Влада меня отделял как минимум один треш-хоррор с едой в главной роли.

– Отбивает аппетит покруче сальмонеллеза, а? – Он плюхнулся рядом, оставил курицу. – Как все прошло? Вам удалось спасти дракона? Победить принцессу?

– Вроде бы, – отодвинулся я.

– Триумф из всех сегодня так и прет, – придвинулся он. – Каков наш план?

– Ждать.

– Как свежо! Сколько?

– До вечера вторника.

В ванной стихло. Я услышал голос Шарлотты. Он интонировал бодростью, веселостью даже, по изломам которой угадывались вопросы.

Я перевел взгляд на Эдлену. Облаченная в ту же серую брючную безупречность, что на конференции, она сидела нога на ногу и энергично набирала сообщение в смартфоне. Я коснулся Влада локтем. Он вопросительно чиркнул бровью. Я кивнул на Эдлену, и энтроп, красноречиво просветлев, окончил наш сеанс телепатической связи тем, что отвернулся:

– Тетушка Скрижальских…

– Нет. – Энтроп не сбилась ни на символ. – Вы не будете ждать у меня.

– Всего два с половиной дня! Уверен, рыбоньки твои невероятно по мне соскучились.

Я мысленно воскликнул, что хотел спросить о другом – например, очевидное «что она здесь делает?», – но Влад украдкой показал мне «ок», а значит, телепаты из нас выходили так себе.

– У меня высокоперспективная, ненормированная, требующая полной самоотдачи работа. – Эдлена смахнула приложение с экрана и подняла взгляд. – В названии моей должности нет таких слов, как «нянька» и «говнозакапыватель».

– А как же «высокопоставленный ментор»?

– Не в значении «соучастник», Влад.

Они помолчали, явно о чем-то вспоминая. Симбионт усмехнулся. Эдлена скривилась и подобрала бокал с подлокотника, но тот оказался пуст.

– Ты ведь не пересчитывала, правда? – Влад угрем стек с моей кровати. – Свои обновленные шансы попасть в наблюдательный совет.

Эдлена смерила его взглядом солдата, которому было велено стрелять на поражение.

– Если бы ты знала свой следующий шаг, – Влад походя схватил бутылку, – то не сидела бы здесь и не выбивала об априкот слово «мудак» так, будто это краеугольный камень для новой религии.

Он подошел к креслу сбоку и опустился