и протянула руку к моему воображаемому звездному свету. – Только люди могут коснуться того, чего нет.

Я знал: еще пара секунд, и я спрошу, что случилось в ванной. А правда ли. И правда ли нет. Но Ариадна окликнула меня по имени, и, обернувшись, я увидел провал открытой двери.

– Пойдемте, – позвал.

Шарлотта продолжала смотреть наверх. Из-за этого я тоже не шел – я не мог оставить ее без присмотра. Ариадна приблизилась.

– Иди в дом.

Мы сменили караул. Энтропы уже зашли внутрь, и окна по обе стороны от двери горели, как две квадратные фары, затянутые светлыми матовыми ширмами.

На крыльце я обернулся. Ариадна с Шарлоттой стояли там же, где я их оставил. Один силуэт продлевал второй. Ночь продлевала обеих. Мне захотелось окликнуть Ариадну по имени. Отделить от темноты, повернуть к свету. Магия диодных дорожек в ультрабогатом квартале, так подумал я и вошел внутрь.

От аквариумов Влад не смог бы удержаться, даже если бы обещал. В просторной гостиной их неоновые блоки были встроены в три стены из четырех. Как и прочая мебель: шкафы, телевизор, электрический камин, мелкосетчатые панели музыкального центра – всё, кроме дивана по центру, было плоским и встроенным, из-за чего гостиная казалась почти пустой.

– Ух ты, – сказал я.

– Обувь, – сказала Эдлена.

Спрятав пальто куда-то в стену, она отвернулась и направилась к раздвижной панели, ведущей в черный узкий коридор.

Я осторожно разулся, шагнул в подготовленные хлопковые тапочки. Они ступали по дымчатому полу бесшумно, будто не касаясь вовсе. Из противоположного коридора в гостиную выплыл Влад. За ним волочился серый шарф, присунутый в карман пальто. Не увидев Эдлену, энтроп вытянул шею и крикнул громко, сквозь комнаты:

– Где мои запонки с вулканическим стеклом?!

– Я ношу их на работу! – донесся голос из-за толщи стен.

– Мне казалось, ты не любишь вещи с мертвецов! – хохотнул Влад и посмотрел меня с таким выражением, будто не знавал большего лицемерия, чем это.

Через пару минут Ариадна привела Шарлотту. Затем вернулась Эдлена в подвязанной шелком сорочке. Прижав палец к наушнику, она запаузила очередного собеседника, и три цепочки с циферблатами соскользнули по загорелой коже в глубину рукава.

– Кто не выходит со мной в семь утра, остается запертым до восьми вечера. Понятно?

Я кивнул. Это было то, ради чего мы пришли.

Шарлотту Влад проводил в дальнюю, запирающуюся на магнитный ключ комнату. Да тут везде датчики движения, благодушно поведал он на взгляд Ариадны, по всему предпочитавшей запереть его вместе с ней. Я переоделся в свою обычную одежду. Ариадна осталась в платье. Ей было все равно, а я… ну, что я? Оно ей шло. Потом был ужин, его привезли откуда-то с территории, потому что в холодильнике лежали только клубника в корзинках и бутылки вина. Олимпийская монодиета, хмыкнул Влад, мгновенно вычистив одну корзинку, а вторую высыпав на блюдо к общей трапезе. Вместо кухонного стола у Эдлены была белая, красиво изогнутая барная стойка, и весь ужин, сидя за ноутбуком, она поедала крупные блестящие ягоды вместе с хвостиками. Мы же с Владом наворачивали привезенные салаты, все, как один, с авокадо, и пасту с морепродуктами, по которой он учил меня, как отличать фетучини от тальятелле. Ариадна сидела напротив. Иногда я задевал ее ногой, но понимал это только по случайно встреченному взгляду. Каждый раз я старался ему улыбнуться.

После ужина я сразу почувствовал, как потяжелели кости. Вполне ожидаемо, учитывая еду, тепло и то, что Минотавр должен был вернуться через два дня. Но уйти спать прямо сейчас казалось мне стыдным. Так что я отпросился в уборную – умыться и пройтись через весь дом, бодрящий в своем хай-тековом негостеприимстве.

В темной гостиной колыхались сапфировые воды. Их волшебные отсветы лились по комнате, как лак по холсту. Белый светился. Комната будто плыла сквозь космос в тихом гуле фильтрации воды. Я завороженно подошел к стеклу. Рыбы скользили между корягами, петляли в мачтах затонувших кораблей. В одних аквариумах было больше искусственных насыпей, керамических пещер и вытянутых, бдительных одиночек. В других пылали рыжим, желтым и розовым густо населенные коралловые рифы.

– Мои любимые – с другой стороны, – услышал я голос Влада.

Я не был удивлен, что симбионт увязался за мной. Припав плечом к косяку, он глядел на меня поверх полного бокала вина.

– Если между нами окажется меньше трех шагов, я подумаю, что это свидание, – предупредил я, вернувшись к неоновым водам.

Влад хохотнул и подался ко мне:

– Занимательный факт, малой. Во сне тебя можно ткнуть пальцем в нос пять раз, прежде чем ты что-то почувствуешь.

– Что… – не понял я. Затем понял. – Что?! Где в этот момент была Ариадна?!

Энтроп невозмутимо пожал плечами:

– Мне не нужны свидания, чтобы между нами оказалось меньше трех шагов.

– Так. – Я отступил. – Я начинаю волноваться по-настоящему.

Он остановился. Я выразительно посчитал шаги. Судебное предписание не справилось бы лучше. Влад иронично сощурился, и в единственном глазу его, зияющем чернотой, бликовало море.

– Винишка? – Он протянул бокал. – Пригладить нервишки.

Я покачал головой:

– Нет, спасибо.

– Из-за снежки?

Я вернулся к стеклу, за которым буйствовали коралловые тропики, и, помолчав, спросил:

– Кто за ними ухаживает? Кормит, чистит?

– Тот же, кто ухаживает за всем домом, наверное. – Энтроп подошел. – Эдлена много платит, чтобы все выглядело и работало так, будто это привезли только вчера. Она не любит вещи с прошлым.

Внизу аквариума рыбка-клоун копошилась в актинии. С любовной кропотливостью она чистила щупальца, похожие на длинный ковровый ворс, и я вспомнил, что у них это взаимное.

– Снежка не ест. Не спит. Ты делаешь это сверх человеческой меры. – Влад обошел меня с другой стороны. – Прости, но, кажется, семейная жизнь у вас так себе. Это не похоже на здоровые отношения.

– Мы функции Дедала, – ответил я. – Это то, как он живет. Сосредотачивает конкретные процессы в конкретных функциях. Как в органах. Только вне тела.

Я отвернулся и двинулся дальше, вдоль аквариумов. Влад красноречиво вздохнул за спиной.

– Если это то, как живет Дедал, – судя по смешку, последнее слово он взял в кавычки, – значит в ваших отношениях со снежкой все так, как завещала система. Что тебе скрывать?

Я посмотрел на морских ежей. Посмотрел на карасей. Посмотрел, блин, на рыбок.

– Если я начну объяснять, как это работает, ты обязательно спросишь, зачем я так поступил. А меня уже тошнит от этой части.

Помолчав, Влад сделал то, что входило в мой запыленный и основательно секретный рейтинг раздражающих вещей под номером, пожалуй, три. Он протянул:

– О-о-о.

Я аж остановился.

– Что – о-о-о?

– Ничего, – живо откликнулся энтроп. – Обычное, тупенькое, ничего-не-просекшее-о-о-о. Постоянно сыплю такими. О-о-о. О-о-о!

– Прекрати! – Я обернулся.

Он этого ждал. В свете аквариумов мерцнула острая усмешка.

– Чужие резоны – как стулья в темной комнате. Ты, конечно, знаешь, что они там, и даже представляешь, как они выглядят, но все равно,