были неразлучны со времен «Лейкерс», клянется, что тренировки в «Майами» сделали меня слишком стройным, из-за чего мое тело перестало поглощать удары так, как делало это раньше. У меня больше не было «подкладки», не было буфера. Пэт забыл учесть то физическое воздействие, которому подвергалось мое тело изо дня в день, пока я добывал для него мячи на подборах, как он того хотел. Я был игроком, для которого мощь была очень важна, и выдерживать такие же истязания в стройном теле мне было не под силу. За время игры в «Майами» я получил больше травм, чем где-либо еще за всю свою карьеру.

Я не понимал, как можно снизить свой уровень жира до 10 %, но не хотел выслушивать критику за несоответствие требованиям. Я был в новом месте, с новой командой и новым тренером, поэтому подчинился. Я весь день занимался кардиотренировками и ел фигню, которую не ел никогда. Салат, гребаный салат – я ненавидел его. И так питался салатом, рыбой и курицей. Это было ужасно. Целыми днями хлестал воду. Мне никогда не приходилось так часто бегать в туалет.

Летом, перед приездом в тренировочный лагерь «Хит», я получил письмо от Пэта. Он сказал мне, что ждет не дождется моего приезда и что в команде установлено требование для центровых – не более 10 % жира в организме, но поскольку я больше остальных, мне он разрешает играть с 13 %. В конце письма мелким шрифтом было прописано: «Если ты не снизишь свой процент жира в организме, тебя ждет штраф в 1000 долларов. В следующий раз тебя снова оштрафуют, а в третий раз ты пропустишь игру».

Я читаю это, и мне хочется стонать, потому что я знаю, что нужно моему телу. К концу длинного сезона в NBA мое тело настолько измождено, настолько вымотано, настольно искалечено, что летом я почти не занимаюсь баскетболом. Первые пару месяцев я не делаю вообще ничего, давая телу возможность восстановиться. Иногда я набираю лишний вес, иногда нет.

Где-то в августе я приступаю к кардиотренировкам и каким-нибудь баскетбольным упражнениям. Также я много плаваю, потому что плавание не так сильно сказывается на моих связках. Я редко приезжаю в тренировочный лагерь в хорошей баскетбольной форме. Мне нужно время на восстановление. Я таскаю по земле большое тело. Я не какой-нибудь маленький разыгрывающий, скачущий по периметру и закидывающий трешки.

Наилучшим для меня вариантом было приехать в лагерь готовым на 75 % и донабрать остальное на тренировках. Невозможно войти в баскетбольный сезон в баскетбольной форме, если ты не играл до этого каждый день, а я не мог играть, не рискуя сломаться.

Было ясно, что я не смогу следовать своему привычному режиму и соответствовать требованиям Пэта. Одним из первых моих шагов стал звонок моим деловым партнерам, помогавшим мне управляться с сетью круглосуточных фитнес-клубов, которыми я владел. Я сказал им: «Эй, мне теперь надо тренироваться каждый вечер – нам нужна парочка спортзалов в округе». В итоге мы открыли в Майами и округе сразу пять новых залов.

Я был своим самым лучшим клиентом.

Но, несмотря на всю усердную работу, я приехал в Майами в октябре 2004-го с 16 % жира в организме. Пэт не стал меня штрафовать, но вызвал к себе в кабинет. Я сказал ему: «Слушайте, я пытаюсь. Я целыми днями торчу на проклятой беговой дорожке. Я работаю над этим, я делаю то, что нужно, но я никогда не чувствовал себя таким подавленным».

Кроме того, в разговоре я пытаюсь вывести его на мысль о том, что и с 18 % жира я был весьма успешен, но он не слушает. Он диктатор и хочет все делать по-своему, поэтому я избегаю конфронтации с ним, поддакивая ему без конца. Да, ладно, как скажете. СМИ спросили у меня про Райли, и я сказал: «Он президент. Я генерал. Я должен делать то, что он скажет, если не хочу, чтобы меня сместили».

Раз в неделю Райли и его штаб проверяли нас. Мой процент жира снижался, и к середине сезона я достиг 13 %, но теперь меня одолевают мелкие травмы. Вдобавок я чувствую себя чертовски уставшим. Я тренируюсь до седьмого пота, и мое тело жалуется. Громко жалуется.

Конечно, отчасти причиной моей усталости был Майами – это такой оживленный город! Я тусовался допоздна, потом вставал рано утром, ел эти ужасные салаты и шел на замеры талии. Так что, полагаю, в какой-то степени в своей усталости я был виноват сам.

Стэн Ван Ганди был тренером команды во время всей этой истории, хотя догадаться об этом было невозможно. Пэт затмевал его так сильно, что Стэну было трудно оставить в команде заметный след. Стэн был чертовски мнительным человеком. Он всегда переживал о том, что скажет Пэт. Он переживал по любому поводу. Он переживал слишком сильно. Уверен, что он переживал потому, что был неравнодушен, но это сводило меня с ума.

Были моменты, когда мы вели +20 за две минуты до конца, и какой-нибудь чувак из противоположной команды вдруг укладывал две трешки, из-за чего Стэн тут же брал тайм-аут и начинал орать на нас.

Он заводился, а я смотрел на него и говорил: «Успокойся, мужик. Все с нами нормально».

А вот другой пример: мне не нравятся, когда каркают. Вы знаете мою фишку про пугливого обдолбыша. Стэн заходил к нам перед игрой и говорил: «Вы, парни, совсем не сосредоточены, вы плохо сыграете сегодня». Когда я слышал такое, я слетал с катушек. Я говорил ему: «Прекрати так говорить!» – а он отвечал: «Я серьезно. Вы не сосредоточены».

Ему не нравились глупости, которые я вытворял, например, я мог начать голым прыгать «руки вместе, ноги врозь», чтобы ребята улыбнулись и немного расслабились. Он не понимал, что команде было полезно раскрепоститься. Он ненавидел меня и Дэймона Джонса за то, что мы постоянно устраивали розыгрыши или веселили ребят так, что они покатывались со смеху.

Стэн приходил в раздевалку с сотней разных мыслей, записанных на доске, и мы все должны были сидеть с серьезными лицами, слушая его, но я не такой. Каждая игра у него была Армагеддоном и целиком зависела от тех показателей и от тех, а я такой сидел и думал: «Мы играем против «Милуоки». Я знаю, что Эндрю Богут довольно хорош, но они идут с результатом 3:25. Зачем нам сдваивание против этого парня?» В итоге мы выходим, сдваиваем Богута, из-за чего другие игроки могут беспрепятственно забивать, и мы терпим поражение.

Мы все знали, что дни Стэна сочтены. Мне