Просто взять все в свои руки, и все. В третьей игре он набрал 42 очка и доминировал на площадке. Я тоже внес вклад 16 очками, 11 подборами и 5 ассистами. GP забросил монструозным броском, выиграв для нас эту игру, а Дирк на последних секундах промахнулся, исполняя штрафной.

У игры в финалах есть такое свойство: как только ты набрал ход, тебя уже ничто не способно остановить. Когда Поузи начал класть трешки, Антуан стал забивать важные броски, а я наконец попадать с линии штрафного, появилось стойкое ощущение, что расклад сил меняется.

НАШИ БОЛЕЛЬЩИКИ БЫЛИ ВЕЛИКОЛЕПНЫ. ВСЕ В БЕЛОМ, ВСЕ РАЗМАХИВАЮТ ПОЛОТЕНЦАМИ, ШУМЯТ. КАК ТОЛЬКО К ДЕЛУ ПОДКЛЮЧИЛИСЬ ТРИБУНЫ, ВЗГЛЯД ДИРКА НОВИЦКИ СТАЛ ДРУГИМ.

В четвертой игре победу нам принесла защита. Защита и очередная блестящая игра от Ди Уэйда. В четвертой четверти мы не подпустили «Мэверикс» к себе ближе, чем на 7 очков, что стало новым рекордом.

По ходу четвертой игры Джерри Стэкхаус сделал вопиющий фол на мне. Он был расстроен, потому что в первой игре он шел на корзину, а я просто стоял под ней, и он врезался в меня так, что сломал себе нос. Вероятно, он хотел поквитаться со мной. Но мое преимущество в том, что я был скроен так, чтобы сносить наказания. Сержант очень постарался этого добиться, применяя ко мне тактики наказания в детстве.

Я убегал к корзине в быстром отрыве, и Стэйкхаус, выпрыгнув, заехал мне локтем по затылку. Я даже не почувствовал удара. Когда кто-то атакует тебя всем, что у него есть, а ты в ответ даже не морщишься, знай – ты их уделал.

Я усвоил это в борьбе против Хакима в свой первый финал. Я шарахнул его в живот, а он сказал: «Это было неплохо». Он никогда не прибегал к трэш-току, никогда не злился. В следующем розыгрыше он запутал меня пятью резкими маневрами, а потом забросил с отклонением. Когда мы бежали на противоположную сторону площадки, он сказал: «Тебе следует бить меня сильнее, здоровяк». Я помню, как думал: «Черт, так вот как это делается!»

Когда я пошел к корзине и Стэкхаус врезал мне, моей первой мыслью было размахнуться в ответ, но динь-динь-динь! Теперь я не могу такое вытворять. Лучшее, что я мог сделать – особенно с учетом того, как ужасно я бросаю штрафные, – это подняться и забить оба своих штрафных, что я и сделал.

После игры у меня спросили об этом эпизоде, и я сказал им: «Мои дочери пинают меня сильнее, когда я прихожу домой».

Я всегда умел драться, но также и умел принимать удар. Люди спрашивают меня: «Кто бил вас сильнее всех? Кто бы самым жестким?» Я отвечаю: «Мой отец. Никто другой и близко не подобрался».

В общем, мы отыгрались в серии, превратив 2:0 в 2:2, а Джерри Стэкхаус получил дисквалификацию на пятую игру за свою попытку свалить меня.

Пятая игра перетекла в овертайм. В тот момент мне показалось, что «Даллас» немного запаниковал. Ди Уэйд уничтожал их, и им нечего было на это ответить, поэтому они начали винить во всем судей. Они утверждали, что им не разрешается даже прикасаться к Ди Уэйду и что им свистят «фантомные фолы». Ди Уэйд в той игре получил 25 попыток на штрафных – столько же, сколько вся команда «Мэверикс», вместе взятая, так что напряг, может, и был, но они совсем потеряли самообладание.

После того как Ди Уэйд выиграл для нас игру двумя штрафными бросками, Дирк пнул мяч на трибуны, а Кьюбан ополчился на рефери и начал рассказывать какие-то теории заговора – стало ясно, что все летит под откос.

«Мэверис» начали препираться на площадке. Глаза никогда не лгут. Тот свирепый взгляд, который был у Джейсона Терри в первой и второй играх серии? Пропал. В грудь себя больше никто не бил – все разом перестали. В третьей и четвертой играх глаза игроков «Мэверикс» расширились, а к пятой повылезали из орбит. Я своими ушами слышал, как один из них сказал: «На нас нет давления».

Правильно. Вам просто хана.

Когда начинается исполнение национального гимна, я всегда сначала стою, опустив голову, а потом поднимаю ее, чтобы увидеть, кто наблюдает за мной. Парочка игроков «Далласа» пялилась на меня перед пятой игрой, но как только я поднял голову и поймал их взгляды, они стали смотреть в пол.

То же самое было с Крисом Уэббером, когда он был в «Сакраменто», и Арвидасом Сабонисом в «Портленде». Они смотрели на меня, а я смотрел на них в ответ, как бы говоря: «Именно так. Я пришел за тобой».

После того как мы выиграли три игры подряд и вышли вперед в серии, 3:2, нам пришлось лететь обратно в Даллас, чтобы попытаться закрыть серию в шестой игре. Пэт вошел и сказал: «Все пакуйте с собой только один костюм. В этой игре мы закончим дело». Он говорил всерьез. Он сказал парням: «Если решите взять с собой два костюма, можете спокойно оставаться дома. Я не пущу вас в этот автобус». Он реально проверял наш багаж, когда мы залезали в автобус.

Я собрал с собой черный костюм с черной рубашкой, потому что в моем представлении мы ехали надирать задницы и устраивать похороны. Как только мы прибыли в Даллас, Пэт разлучил нас с нашими семьями. Он поселил их в один отель, а нас перевез в другое место.

Мы обыграли «Мэверикс» 95:92 и выиграли чемпионство. Одного парня мне было очень жаль, и это был Дирк Новицки. Дирк не был записным фаворитом. Он блестящий игрок. Всегда делал то, что должен был. Он хороший парень, трудяга. Я один из тех, кто хорошо понимает: в одиночку тебе не справиться. Я знал, какая участь ждет этого бедолагу. Всех собак повесят на него, хотя он как раз отыграл отлично.

После победы мы устроили роскошную вечеринку в отеле Crescent Court. Тусовались всю ночь. Пэт Райли плясал, как дурачок. Мне было очень приятно наблюдать, как он расслабляется. Многие ребята брали в руки микрофон и рассказывали, что именно они любят в нашей команде. Я ничего не говорил. Это было не мое шоу. Это была ночь Ди Уэйда. Я был так рад за него, Удониса и Зо. Для меня это чемпионство стало четвертым, и хотя впечатления от них никогда не надоедают, в первом титуле есть что-то особенное. Поэтому я как бы немного отстранился и наблюдал за ребятами, у которых раньше не было перстня, такими как Антуан, GP и Поузи.

Конечно, по возвращении в Майами мы стали королями Саут-бич. Все любили нас. Мы бесплатно