даже было немного жаль его. Он не заслужил увольнения. В мой первый год, 2004/05, мы вышли в финал Конференции, где в 7-й игре серии проиграли «Детройту». Они отпустили Стэна в декабре следующего сезона. В то время я был травмирован, но вот-вот должен был вернуться. Меня очень взбесило то, что люди стали говорить, что это я уволил Стэна. Они сказали, что я не хотел играть за него и ждал, когда он уйдет, чтобы вернуться в строй. Я могу уверить вас, что в этом не было ни грамма правды.

Вы что, чокнулись? Вы правда думаете, что я больше хотел бы играть за Пэта Райли?

Стэна уволили потому, что Пэт хотел стать главным, а не потому, что его увольнения хотел я. Я вообще не контролировал это – ни на йоту. Мы все предчувствовали, что это скоро произойдет, потому что Пэт и Стэн все время спорили. Пэт спускался из кабинета и указывал Стэну, как нужно делать то или другое, а Стэн хотел поступать по-своему – и это был гарантированный способ добиться своего увольнения.

Я скажу, что, когда Райли наконец стал над нами главным тренером, он вел себя изумительно. Я никогда не видел его таким за всю свою жизнь. Парни, которые знали его раньше, тоже высказывались на эту тему. В тот год он был лучше всех. Он даже сдвинул время начала тренировок на двенадцать часов. Он сказал: «Я знаю, что вы, парни, любите заняться своими делами, поэтому давайте начинать попозже». Мы были ошарашены. Никто не мог поверить в это.

Пэт много внимания уделял мотивационным приемам. Одним из первых его шагов на посту было приглашение всех нас на закрытый показ фильма «Игра по чужим правилам». Он был как-то причастен к производству картины. Он знал продюсера, а его имя было указано в титрах. Это был сеанс тимбилдинга, и я должен сказать, что фильм был очень вдохновляющим.

Бывали времена, когда Пэт вытворял какие-то безумные вещи, и некоторые из них почти не имели смысла. Однажды он выступил с речью о том, что никакая команда не способна добиться успеха, если ее члены не готовы жертвовать собой. Он зашел в раздевалку с ведром ледяной воды. И окунул голову в ледяную воду где-то минуты на две. Все пытались сдержать смех.

Еще Райли делал кое-что из того, что я рассчитывал увидеть, ведь некоторые из его бывших игроков дали мне пару подсказок на этот счет. В перерыве он мог влететь в раздевалку и сломать меловую доску или сокрушить кассетный видеомагнитофон, или швырнуть через всю раздевалку пульт. Он пнул не одно мусорное ведро за то время, что я был в команде. Но многие из этих эмоциональных вспышек были, уверен, спланированными.

С Пэтом основной упор был на интенсивность. Он никогда не сачковал и не собирался давать нам возможность сачковать.

Первые сорок пять минут тренировки мы выполняли упражнение, которое я люто ненавидел – оно называлось индейской тренировкой. Вот как оно делается: представим, что три человека бегут. Пэт дает свисток, и Ди Уэйд должен во весь опор бежать вперед и вставать у меня за спиной с поднятыми руками. Потом снова раздается свисток, и я должен бежать на полной позади него с поднятыми руками; потом опять свисток – теперь очередь Удониса Хаслема бежать на полной скорости с поднятыми руками.

Мы могли бежать трусцой, а он давал свисток, и последний парень в веренице должен был на полной скорости бежать вперед, чтобы оказаться впереди первого.

Мы делали самые разные упражнения, все очень примитивные, и повторяли их снова и снова. Моими основными упражнениями были джамп-хуки и подборы – упражнения времен старшей школы. Упражнения, которые мне не нужно было делать. Но мы делали, пили воду, а потом устраивали полуторачасовые двусторонки на предельных скоростях. Каждый день я сносил чудовищные побои от Майкла Долика. Он был запасным центровым, который пытался заработать себе игровое время, поэтому на тренировках он просто убивал меня: зарубал меня, напирал, молотил. К моменту начала игры я был уже изрядно избит.

Я хотел сказать Пэту: «Это не сработает», но урезонить его было невозможно. Тренеры не могли, руководство не могло, владелец не мог. Никто не мог, поэтому я не собирался раскачивать лодку.

Пэт произносил много мотивационных речей. Спустя какое-то время у меня начинали стекленеть глаза, как только я слышал, что он собирается выступить с очередной речью, честно. Я не смогу передать вам ни одну из его речей, потому что я знал, что все они – чушь собачья. Я знал, что должен делать на площадке, потому что все инструкции мне уже выдал великий Фил Джексон.

Пэт Райли был большим адептом просмотра видео, поэтому после наших поражений мы проводили часовую сессию с разбором всех наших ошибок на видео. На этих сессиях он все время придирался к Ди Уэйду. Пэт всегда хотел, чтобы мы прорывали заслоны, а Ди Уэйд всегда предпочитал проходить их пасами. Эти сессии порой могли быть напряженными. Мы часто слышали: «Видите, что бывает, когда вы не играете на подборе? Вы не в форме, парни!» После чего мы шли наверх и тренировались еще три часа. Каждый раз, когда что-то шло не так, причиной было то, что мы были не в форме.

И хотя тренировки были сущим адом, я очень любил играть за «Майами». Любил играть с Ди Уэйдом и любил ребят из нашей команды.

Одним из самых больших плюсов было то, что мы смогли убедить Гэри Пэйтона поиграть за нас. Я чувствовал, что должен ему чемпионство, учитывая, что в «ЛА» у нас с этим не сложилось. GP нельзя не любить. Он суровый, в его игре всегда много трэш-тока, и он никого не боится. Он был потрясающим игроком, которому все время препятствовал великий Майкл Джордан – в противном случае у GP было бы гораздо больше перстней.

У Пэйтона была возможность оказаться в «Майами» десятью годами ранее и за большие деньги по сравнению с тем, что он получил в «Сиэтле», но он не хотел играть за Пэта. GP думал, что у него впереди еще немало лет в запасе, и не хотел изнурять себя тренировками у Райли. Ко времени прихода Гэри к нам в 2005-м он знал, что ему осталось совсем недолго. Он просто хотел свой перстень. «Я приду только ради тебя, Шак», – сказал он мне.

Джеймс Поузи был еще одним парнем из моей тусовки. Я называл его своим уполномоченным киллером. Если звезда «Далласа» Дирк Новицки убивал нас, я говорил Поузи: