Голос у него был совсем живой и человеческий. Только мнепоказалось, что говорить таким голосом для Керта мучительно трудно.

– Я не твой Младший. – Голос Лэна упал до шепота.

– Мой. Ты забыл, как я подошел к тебе и предложил быть моимпартнером? Как ты радовался, надевая Крыло… как я учил тебя летать.

Лэн дрожал, как в лихорадке. Я подошел к нему, но он словнои не заметил этого.

– Ты зря тогда испугался, Младший. Это не так страшно, какты думаешь. И больно лишь вначале. Но ничего, Лэни. Ты просто пошел своимпутем. И это верно. Лишь для Света путь всегда один – прямой, как луч. Во Тьмемиллионы миллионов путей. Ты все равно пришел, Лэни. Мы снова будем вместе.

Я молчал – зная, что мне ничего не надо сейчас говорить.

– Я же отдал тебе ключ, Лэни. Раз ты испугался и решилвернуться. Только зря ты не оставил ключ у себя. Данька его не отдаст. Точно,Данька?

Лэн повернулся и посмотрел на меня. И я понял, что надосоврать. И еще понял, что здесь врать нельзя.

– Не отдам. Это подарок. Пока я жив или ты жив – не отдам.

– Вот так, – удовлетворенно сказал Керт. – Не бойся. Мыспасем тебя, даже если Крыло убьет твое тело. Ничего не бойся, я снова твойСтарший.

Он подошел к Лэну вплотную и положил руку ему на плечо. ИЛэн не отодвинулся, не отшатнулся!

– Ничего у вас не выйдет, – прошептал я.

Лэн повернулся ко мне, жалобно начал:

– Данька…

И замолчал.

– Ты не можешь видеть его так, как видим мы, – задумчивосказал Керт. – Иначе понял бы раньше. Он взрослый, наглый и беспощадный. Тыникогда не стал бы его Младшим, если бы видел… Вот если Данька сам станетЛетящим, если его не придется убивать… Все изменится. Возможно, мы все станемдрузьями – как это называют люди.

– Мы не станем Летящими! И не погибнем! – Я снова взялся зарукоять Настоящего меча.

– Если не станешь – то погибнешь. – Ивон развел руками, именя обдало холодным ветром.

– Нас же трое, – добавил Керт.

– Против тебя одного, – тихо закончил Лэн.

Вот так.

Я отступил назад, к стене, к зеркалам, откуда тянулохолодом.

Еще не все потеряно. Нет, я не пойду на Лэна с Настоящиммечом в руках. В конце концов, у меня есть ключ.

Весь вопрос в том, кто из двоих? Ивон или Керт? Тот, ктоотнял у меня человеческие глаза, или тот, кто отнял друга?

Или мне не нужны ни ключ, ни меч? Если не прав был я?

…Дома, пылающие в Черном огне…

…Плачущий Шоки…

…Герт, который никогда уже не увидит Света…

А стоит ли его видеть?

– Данька. – Голос Лэна был жалобным, молящим. – Пойдем. Этоне страшно! Даже я уже не боюсь…

– А ты и не был никогда трусом, – сказал я своему Младшему.– Ты просто не умел прятать страх, как другие. Мы же все боимся. Даже Керт сИвоном боятся – против кого я поверну Настоящий меч.

Клинок зашелестел, выползая из кожаных ножен. Он был совсемобычным: не сиял колдовским огнем и не рвался из рук, стремясь убить врага.

Это был просто Настоящий меч, и лица Керта с Ивоном – телица, что были над Тьмой, побелели.

Свободной рукой я достал из внутреннего кармана Крыла ключ.Поймал взгляд Лэна и покачал головой.

– Да не собираюсь я его ломать, Лэн. Пусть он будет у меня вруке – до конца. Это твой подарок – а мне редко делали подарки друзья. Потомучто друзей не было.

– Зачем тебе этот Свет, Данька?! – крикнул Ивон. Выдержкаоставила его.

– Не знаю, – честно ответил я. – Так уж получилось, что я нелюблю темноту. Может, у Света и есть только один путь, зато видно и всеостальные. Да ты не бойся, Ивон. И ты, Керт, зря пятишься. Настоящий меч не длявас. Я нашел врага.

Они разом посмотрели на Лэна. А он не отрываясь смотрел наменя. Мой Младший был совсем рядом, я дотянулся бы острием меча, даже не сходяс места…

Повернувшись к Лэну спиной, я посмотрел в зеркало. На себясамого – взрослого и недоумевающего. Почему я до сих пор не сломал ключ, неубил Ивона Настоящим мечом?

– Так получилось, – сказал я своему отражению. – Нельзяделать то, что противно, и оправдываться, что в душе взрослый.

Клинок ударил по зеркалу, и оно взорвалось тысячью тонкихосколков, на каждом из которых дрожало, умирая, мое собственное лицо.

Больно. Очень больно.

Словно тысячи иголок со всех сторон вонзились в тело.

Багровое пламя факелов на миг померкло. Раздался тонкий звон– и еще одно зеркало лопнуло. Странно – в нем я уже не отражался. Ни таким какесть, ни взрослым. А потом, словно все зеркала были связаны между собой, ихстекла стали взрываться, рассыпаясь серебристыми искрами.

Пол был усеян стеклом, и в зале стало куда темнее. Затоисчез холод, идущий от стен.

– Как ты понял? – Взгляд Ивона был скорее удивленным, чемиспуганным. – Но не важно. Меча нет. Ты проиграл.

Да, Меча не было. Он исчез так естественно и быстро, что яне сразу заметил, что рука пуста. Боль еще оставалась, медленно уходя с кожи вглубь тела, и я неловко потянулся к поясу, вытягивая второй меч – старый мечработы Крошки Туака.

– Не поможет, – сказал Керт. – Нас трое. Мы сильнее. Бросаймеч.

У них больше не было нужды говорить как люди.

Держа меч перед собой обеими руками, я ждал. Керт сталзаходить ко мне справа, Ивон слева. Потом медленно, неохотно достал меч Лэн идвинулся вслед за Ивоном.

Изо всех сил я напрягал Настоящее зрение – но понять ихзамысла не мог. Может, потому, что клинки Летящих пылали черным светом,слепящим глаза.

– Нас больше. – Ивон улыбнулся – как-то механически, попривычке. – Ты проиграл.

– Нас поровну, это вы проиграли, – неожиданно сказал Лэн.

И ударил Ивона, который начал разворачиваться к нему.

Меч Лэна был самым обычным мечом, он и воткнул-то егонеглубоко, от силы сантиметров на десять. Но Летящим достаточно и небольшойраны. Ивон еще кричал – воющим голосом, когда его тело начало каменеть.

Вот только Керт был совсем рядом. Он прыгнул к Лэну, иклинок из слепящей тьмы вонзился в грудь моего Младшего.

– Ты всегда был романтичен. Слишком. – Керт не был глупымбандитом из дешевого боевика и сказал эту фразу, уже повернувшись ко мне, ловямое движение. И я замер, глядя, как Лэн оседает на усыпанный стеклом пол, а изгруди его тянется видимая лишь Настоящим взглядом дымная полоса. Мечи Летящихзабирали что-то у своих жертв… Вот только на этот раз, похоже, Керту досталсялишь Мрак.