– Это касается варинийцев, – добавила Эбб.

– Некоторые из них содержатся в Старом Замке. Те, кто не годился для работы в шахтах.

Надежда вспыхнула искоркой в моей груди.

– Мои родители?

– Их там нет, насколько мог заметить Оморес. В основном это были старики и дети, их около двадцати. Они были в оружейной, делали украшения из кровавых камней. Некоторые из них, похоже, сами носили кровавые камни.

Искра с шипением погасла.

– Сирен, должно быть, использует драгоценные камни, чтобы контролировать варинийцев. А это значит, что он может делать то же самое с теми, кто работает в шахтах.

Эбб кивнула.

– Меня бы это не удивило. Спасти их будет еще сложнее, чем мы думали.

– Как Талия планирует защищать варинийских заключенных, когда она захватит Новый Замок? – спросила я. – Что, если они попадут под перекрестный огонь?

– Это то, что я хотел тебе сказать, – произнес Григ. – Талия, похоже, думает, что варинийцы встанут на ее сторону и будут сражаться.

– Женщины и дети? Пожилые люди? – Я покачала головой. – Это не может быть правдой.

– Я видел ее войска, Нора. Это касается не только трудоспособных мужчин. Я видел несколько мальчиков и девочек, которым не могло быть больше тринадцати. Это единственный способ, которым она может получить достаточное количество людей, необходимых ей для борьбы с Сиреном.

Я вспомнила слова Шейла о том, что женщина-король не делает никаких исключений.

– Мы должны поговорить с Талином. Если это правда, он бы этого не потерпел.

Григ тяжело вздохнул.

– Послушай, Талин – хороший человек, лучший из всех, кого я когда-либо знал. И я знаю, что он не одобряет методы своей матери. Но он провел последние четыре года, пытаясь вернуть ее, и я не думаю, что сейчас он пойдет против нее. Она держит его так близко, что с ним трудно даже разговаривать.

– Григ? – Оморес поднял полог палатки. – Тебе нужно идти, быстро. Пришло время.

– Для чего?

Пристальный взгляд Омореса встретился с моим.

– Чтобы начать нашу атаку на Старый Замок.

Они начали атаку за час до рассвета и захватили Старый Замок ближе к вечеру. Талин вернулся с поля боя той ночью помятый и в синяках, но с усталой улыбкой на лице. Когда он, наконец, зашел в свою палатку, я помогла ему расстегнуть пряжки на доспехах, наполнила умывальник водой из кувшина, намочила и принесла тряпку.

– Позволь мне, – сказала я, начиная счищать грязь и кровь с его лица. Он закрыл глаза и устало вздохнул, как будто весь день не дышал должным образом.

– Что случилось? – спросила я.

– Войска Сирена ждали, как мы и предполагали. Вопрос был в численности, и нас было больше. Но это только потому, что большая часть его войск окружала Новый Замок.

Я закончила вытирать ему лицо и пошла прополоскать тряпку.

– Могу я спросить тебя кое о чем?

– Конечно. Но я не могу гарантировать вразумительный ответ. Я измотан.

Я отжала тряпку и протянула ему.

– Григ сказал, что в армии твоей матери есть дети.

Его глаза на мгновение встретились с моими, прежде чем метнуться прочь.

– Никого младше двенадцати лет.

– Двенадцати! – Я не смогла сдержать ужаса в своем голосе. Я не хотела верить, что это правда.

– Я знаю, – сказал он, рухнув на свой тюфяк. – Но в распоряжении Сирена гораздо больше людей. Мы не смогли бы победить, если бы послали только наших взрослых мужчин.

– А варинийцы? – спросила я, пытаясь подавить растущее чувство беспокойства.

– Мы спасли большинство из них. Боюсь, мы потеряли дюжину или около того в перестрелке.

Мой желудок сжался, когда я вжалась спиной в стену палатки.

– Дюжину варинийцев? – Многие из моих людей отвернулись от меня и людей, которых я любила, но в тот момент я не могла представить ни одного из них, чью потерю я смогла бы вынести.

– Это ничто по сравнению с сотнями иларийцев, которых мы убили, Нора. Большинство из них даже не осознавали, что делают. И мы потеряли гораздо больше наших солдат. Это война. Люди умирают. Я не понимаю, чего ты ожидала.

Его холодность была подобна удару в живот.

– Талин.

Он стянул с себя тунику и бросил ее на пол.

– Если ты пришла, чтобы заставить меня чувствовать себя плохо из-за того, что я сделал, тебе не следовало беспокоиться. В этом мне не нужна дополнительная помощь.

Весь адреналин и трепет победы явно иссякли, и вина Талина была физически очевидна в том, как он опустил плечи и нахмурился, подергивая губами. Мое сердце болело за него, но я не могла притворяться, что согласна со всем этим.

– Должен быть другой способ, – тихо сказала я. – Мирный.

Его глаза блестели в свете свечей.

– Война – это противоположность миру, Нора. Дипломатия не сработает с моим братом. Ты, как никто другой, должна это понимать.

– Он был там? На поле боя?

– Да.

– Ты с ним разговаривал?

Его брови поднялись, и я сразу почувствовала себя глупо.

– Как ты думаешь, что происходит на поле боя, Нора?

– Прости. Я явно делаю все только хуже. Я пойду.

Я была почти у выхода, когда он схватил меня за локоть. Его голос был хриплым, когда он заговорил.

– Подожди, пожалуйста. Сегодняшний день был трудным, Нора. Дальше будет только сложнее. Мне нужно знать, что у меня есть твоя поддержка. Я не могу идти в бой, зная, что ты в меня не веришь.

Я положила свою руку поверх его.

– Я верю в тебя, Талин. Я всегда буду это делать. Но эта война… Я просто не уверена, что верю, что это единственный вариант. Ты знаешь, почему твоя мать так сильно хочет занять трон?

Его брови нахмурились в замешательстве.

– О чем ты? Ты знаешь, как работает передача трона в Иларии.

– Я знаю, что она считает, что Зои должна быть королевой. Но она хотела видеть одного из своих детей на троне еще до того, как Сирен стал тем, кто он есть. Речь не может идти просто о праве на трон по рождению. Разве не должно быть важнее всего то, что лучше для людей?

– Я удивлен, что из всех людей именно ты стала сомневаться в мотивах моей матери, – сказал Талин. – Она выросла под иларийским правлением, как и ты. Она хочет убедиться, что ее люди в безопасности. И она хочет мирной Иларии.

Я, конечно, могла это понять. Это было то же самое, чего хотела я. Но, по правде говоря, мне казалось, что Талия потеряла видение ее истинной цели. Она была так сосредоточена на троне, что уже не могла видеть тех людей, которым она причинит вред на пути к его захвату.