…Имейте в виду, говорил нам сержант Маркушкин, армия наша —говно. Если ты едешь на броне и бэха сломалась — тебя бросят, понятно? Ремонтбэхи — обязанность и экипажа, и твоя. Даже если рядом вражеская деревня — тебябросят, и будешь чинить сам. Если ты на своих двоих и в горах сломаешь ногу —тебя бросят, потому что или группа преследует духов, или духи преследуютгруппу, и таскаться с обезноженным некому и некогда. Никакой вертолет с голубымдоктором не прилетит тебя подбирать, и ты либо будешь ждать, когда группавернется, либо тебе из жалости перережут горло, чтобы духам ты живой недостался, — потому что на вертолете доктор повез к генералам сестричек. Иесли ты завалил какого-то духа, а у него дядя — местный авторитет, тебя бросят,и будут судить военным судом, и дадут десять лет за убийство при отягчающих, иты будешь сидеть, потому что армия у нас — говно. Так вот, мальчики и девочки,все это я говорю вам только для того, чтобы вы знали — надеяться вам не накого, кроме как на себя. И вот когда вы это поймете, когда это до вас дойдетпо-настоящему, по-черному пропрет — вот тогда вы и будете настоящими солдатами,потому что не может солдат надеяться на кого-то, кроме себя и своих, которыерядом, потому что никакого бога нет, а если и есть, то он вас тоже бросит…

Маркушкина мы не бросили, вынесли на руках, я и Федотов, иуже потом, на базе, меня подстрелил из пистолета пьяный прапор. Но лежали мы вразных госпиталях, и я не знаю, чем у него все кончилось. И, если честно,узнавать не тянет. Если он и выжил, то…

Да, так вот: я все никак не мог понять, почему же мыпродержались так долго? Не испугались, не дали себя перестрелять, каккуропаток? Вели бой, да и какой бой! Может быть, нереальность происходившегокак-то повлияла?.. Стереотипы не сработали, центры страха не включились,оцепенения не наступило? Наверное, так. Ну и еще важно: противник наш былвсе-таки не профи. Видимо, Волков (или Шарп или Ульфур — кто там у него отвечалза боевую подготовку? понадеялся на инстинкты — а инстинкты хорошо работаюттолько в той среде, для которой предназначены, а в чужой то и делонепредсказуемо путаются, и понятно, что путного из этого не получается. Волкничего не сможет. Ну, почти ничего… Ну, намного меньше, чем на роднойтерритории, где он точно знает, на что надо оглядываться, на что — повестиухом, а на что — ударить с разворота, не целясь попав в горло…

В общем, вы меня поняли.

Да, и еще: когда я понял, что нас бросили, что никакойпомощи ниоткуда не будет, я постарался не подать виду. Наверное, это у меняполучилось.

Аська за нырнула под помост и некоторое время лежала тихо,как мышь, прислушиваясь к происходящему. Все, что делалось несколько последнихсуток, делалось явно не с ней и без ее участия, она лишь присутствовала присобытиях как бесплотная тень. Поэтому она абсолютно ничего не боялась, и ейдаже временами становилось скучновато — ну, давайте же покончим, наконец, сэтой ерундой и вернемся к тому, ради чего приехали! Ей были интересныэтнические куклы и этнические узоры, она считала, что через это можноустановить культурные связи весьма удаленных и на первый взгляд совершено неродственных этносов: например, индейцев сиу и ингушей. Вот этим стоилозаниматься, а они тут устроили какую-то дикую войнушку…

Потом она поползла вперед, волоча за собой довольно- такитяжелый и неудобный — за все цепляется — мешок со взрывчаткой. С Кости колдунне спускает глаз, а она имеет шанс пробраться… Ползти было метров тридцать.

Она помнила, как поднимать мертвецов, но не знала и даже неподозревала, какого напряжения сил это потребует. Наверное, у Уме было простогораздо больше сил — многие годы тренировок… Впрочем, скоро можно будет запассил пополнить — но для этого понадобится поймать парочку живых волков и выпитьих… слово, что все именно так и будет. Если же Костя не выходит и вы решитепродолжать играть в страйкбол, я вас всех убью. Начну вот с этой рыжей куколки.Просто порву ее пополам, хотите? А потом долбану по вам огнем. Вот так… —И, отпустив одну руку (Аська повисла косо и задергалась), сделал ею движение,будто бросает мячик. И тут же воздух взревел, раскалился, и в стену над моейголовой врезался поток прозрачного огня — как от огромной бузеновской горелки.Посыпались дымящиеся куски бетона, резко запахло серой.

Я встал, показал, что кладу автомат, и медленно пошел кВолкову.

— Костя, — сказал мне в спину Артур.

— Что? — Я не обернулся.

— Он врет. Он все врет.

— Может быть, — сказал я. — Другого-то выхода всеравно нет.

Я остановился метрах в трех от Волкова, перед дырой впомосте.

— Отпусти Аську, — сказал я.

— Конечно.

Он отшвырнул ее, как куклу. Аська пролетела несколько метрови свалилась на декоративный берег. Краем глаза я видел, как к ней подбежалАртур.

— Что, это его девушка? — с интересом спросил Волков.

— Нет, — сказал я. — Его девушку ты зарезалнедавно.

— Ах, эта… блондинка… Я, кстати, ее не насмерть зарезал, онаходит. И делать с ней можно все, что хочешь.

— В чем должна состоять моя помощь? — спросил я. Явидел, как Артур отходит от Аськи и мелкими шагами движется за спину Волкову, ив руке у него пистолет…

— Я знаю, как взломать щит и выпустить душу моего отца. Наэто у меня остается еще минут сорок времени. Но мне нужно, чтобы кто-то вошел вщит. И лучше — двое, нойда-мальчик и ведьма. Вот вы и пойдете. Я объясню, чтопотом делать…

— Мы там и останемся?

— Зачем? Вы проделаете дыру…

В этот момент Артур выстрелил.

— Что?.. — Волков в ярости обернулся. Видимо, ему быловсе-таки больно.

— Я знаю, что ты задумал, — сказал Артур. — Таквот: я тоже этого хочу.

— Чего?

— Кусочка всемогущества. Обещай, что, когда ты шагнешьдальше, поставишь меня на свое место.

— С какой стати?

— Потому что иначе я сейчас убью Костяна. А потом убью тебя.Тут только первая пуля была обычная. Ты ведь знаешь, что такое шиба? А стреляюя хорошо, очень хорошо…

— Откуда ты знаешь про шибу? — спросил Волков.

— Я много чего знаю. Например, ты не сможешь меняостановить… — И Артур приподнял левую руку — так, что рукав куртки немногоопустился. На запястье у него был веревочный браслет с деревяннымивставками. — То есть сможешь, конечно, но не сразу. И я успею первым.

— Так чего ты хочешь?

— Занять твое место. Знать и уметь все то, что знаешь иумеешь ты.

— Чтобы я взял ученика…

— А у тебя нет выбора. Я даже не буду считать до пяти.Клянись тем, кто дал тебе твою силу, что обучишь меня всему, что знаешь иумеешь сам. Клянись.