— И вправду, глупо. — Радко вздохнул.

Пред взором его вновь возникла красавица-княгиня Ирина. Её готов он был защищать от любого ворога.

— А, будь что будет! — хлопнул он ладонью по столу. — Бог не выдаст, свинья не съест! Не пропадём!

ГЛАВА 44

Стояла поздняя осень. Тускло светило усталое солнце. Диск его, казалось, задевал тёмные верхушки голых, без листвы, могучих дубов и буков. Холодный ветер гонял по шляхам жухлый лист. Блеклая трава на увалах покорно клонилась под его порывами. Ветер то свистел в ушах, подобно сказочному лютому Соловью-разбойнику, то внезапно стихал, замирал, затаившись, готовясь спустя мгновения ударить с новой силой, закачать хрупкие стволы склонённых над вспенённой Белкой плакучих ив. Плыли по небу серые тучи, снизу чудилось, что едва не заволакивают они лохмотьями своими зубцы крепостных башен свиноградской твердыни, над которыми развевался багряно-синий прапор. Было сыро, промозгло. Вроде и дождя нет, а висела в воздухе влага, пар шёл изо рта.

На заборолах теснились дружинники и ополченцы, с тревогой всматривались вдаль. Володарь, в тёплом, подбитом изнутри мехом корзне, наброшенном поверх тяжёлой кольчуги, в сопровождении воеводы и тысяцкого спешил от одной стрельницы к другой. Он ждал нападения.

... Весть о походе Ярополка доставил в Свиноград некий ратник в личине. Подскакал к воротам, махнул рукой, привлекая внимание стражи, и с силой метнул в стену сулицу с привязанным к ней клочком бересты.

Пока разбирались, что да почему, вершник исчез в туманной дымке. На бересте же неровными буквами было нацарапано: «Князь Ярополк ведёт рати на Свиноград».

Тотчас выслал Володарь гонцов к братьям в Перемышль и Теребовлю. Братья откликнулись немедля, пришли оба с дружинами, собрались в горнице хором на скорый совет.

— Вот что, — промолвил, прочтя короткое послание неизвестного доброхота, Рюрик. — Содеем так. Ты, Володарь, оставайся тут город боронить. А мы с Васильком, и часу не мешкая, поскачем с поводными конями и малою дружиною в Киев, к стрыю Всеволоду. Попросим у него помощи. Не откажет, думаю.

— А если не станет он в наши с Ярополком распри мешаться? — засомневался осторожный Володарь.

— Думаю, уразумел великий князь, каков Ярополк. И потом, он ить клятву давал там, в Киеве, что крамольничать перестанет. А едва Волынь обратно получил, сразу же супротив нас выступил. Выходит, забыл про клятву свою. Разгневается Всеволод.

Убедительно вроде говорил Рюрик, но всё же сомнения оставались. Братья умчались в Киев, а Володарь стал готовиться к скорой осаде. Укрепили свиноградцы земляной вал, углубили ров, наполнили его свежей водой из Белки, тыном обнесли Замосточье. Окрест города, в дубравах, устроили засеки[231], побросали на дорогах и тропах колючие триболлы[232].

Седьмицу спустя на запаленной лошади ворвался в городские ворота усталый, едва державшийся в седле Василько. На вопросы Володаря отвечал коротко:

— Рюрик? Ускакал в Перемышль. Стрый Всеволод? Ну, шептались они с Рюриком ночь цельную. Об чём уговорились, не ведаю. Мне повелел Рюрик к тебе скакать. Извини, братец, устал смертельно. Три ночи не спал.

Как вошел в ложницу Василько, так рухнул на парчовое покрывало и заснул, захрапел богатырским храпом.

Астхик, глянув на него, не выдержала и тихонько захихикала в кулачок. Гридни кое-как разоболочили князя, стянули с него грязные сапоги, кафтан, порты. Василько так и не проснулся. Бессильно поникла златокудрая голова.

Уложили молодого князя на мягкое ложе, укрыли беличьим одеялом.

Володарь чуть заметно улыбался, с любовью смотря на брата. Вот уж в ком уверен был полностью, так это в Васильке. Такой, как он, не предаст. Прям, прост, храбр на рати — удалец настоящий. Говорят, на отца покойного похож — и лицом, и норовом.

Пока Василько отсыпался, посланный в сторожу Улан прислал грамоту: Ярополк с большой ратью выступил из Бужска, движется к Свинограду.

Собрал наскоро на совет Володарь старших дружинников своих и свиноградских бояр. Сидели до полуночи, думали, как быть.

— Не ведаю, что князь Всеволод ответил на просьбу моих братьев, — говорил Володарь. — Думаю, послать надо кого-то из вас к Ярополку, попытаться замириться. Напомнить о клятве в Киеве, молвить, что не вороги мы ему, что старший он князь на Волыни. Мало, мало у нас покуда ратников! Даже с Васильковыми и Рюриковыми людьми вместе не осилить Ярополка в открытом бою.

Бояре согласно кивали головами. Ехать к Ярополку вызвался опытный боярин Дорожай. Хотел с ним вместе отправиться и Халдей, но Володарь не пустил своего ближника. Позже, когда остались с ним с глазу на глаз, признался:

— Не хочу тобою рисковать. Правой рукой ты мне стал, хазарин. Лучше тебя советника мне не сыскать. Потому, молю, береги голову свою.

Халдей, смущённый похвалой, кивнул в ответ, поклонился князю и неожиданно промолвил:

— Помнишь, княже, как в Перемышле брат твой Рюрик говорил о человеке одном... Которого хотел он к Ярополку послать...

— Ну, было такое... И что с того?

— Да так. Ничего, княже. Вспомнил просто вдруг...

Халдей замолчал, облизнул сухие губы, выразительно уставился на Володаря.

— Ты думаешь?! — Володарь подозрительно прищурился. — Всяко может быть, Халдей! — отмёл он догадку. — Подождём, какой ответ Дорожай привезёт.

...Ночь он почти не спал. Лежал, смотрел в темноту, живо представлял себе будущие сечи, кровь, сожжённые дотла сёла. Гнев закипал в душе. Ярополка он возненавидел в эти часы как самого лютого своего врага. После сам удивлялся: почему ночью той ни разу не вспомнил о княгине Ирине? Выходит, не любил её? Просто был очарован её красотой, её улыбкой, её нежностью? Ответа на свои вопросы Володарь найти не мог.

Первый снег кружился над землёй, густой туман полз с вершин увалов, спускался в лощины, окутывал белым облаком извилистую змейку дороги. Дружина Ярополка шла шагом, осторожно пробираясь меж кряжей, минуя узкие речки и обрывистые склоны холмов. Вся земля здесь