узкое, почти сплюснутое лицо. Его нож на поясе, достаточно длинный, чтобы послужить мечом, был бы весьма кстати.

Женщина, сидевшая на маленьком складном стуле, возможно, была из Терриса. Среди тамошних жителей попадались люди с кожей примерно такого же темного оттенка, как у нее, хотя Кельсер встречал и других темнокожих уроженцев южных доминионов. Одежда на ней была не террисийская: практичное коричневое платье с широким кожаным поясом; волосы заплетены в крошечные косички.

Двое. Он справится с двумя, не так ли? Даже без алломантии и оружия. Как бы то ни было, осторожность не помешает. Он не забыл унижения от рук Бродяги. Кельсер все взвесил, затем выпрямился, поправил куртку и зашагал к лагерю незнакомцев.

– Ну, – провозгласил он, – это были необычные несколько дней, могу вам сказать.

Человек у костра отпрянул, схватившись за нож и разинув рот. Женщина осталась сидеть, хотя и потянулась за чем-то рядом. Маленькая трубка с ручкой в нижней части. Она направила эту штуку на Кельсера, действуя ею как оружием.

– Итак, – сказал Кельсер, глядя на небо, где шевелилась, извивалась масса слишком материальных щупалец, – кого-нибудь еще беспокоит ненасытная сила разрушения в воздухе над нами?

– Тени! – воскликнул мужчина. – Это ты. Ты мертв!

– Все зависит от того, как ты определяешь смерть, – сказал Кельсер, подходя к огню. Женщина по-прежнему целилась в него из странного оружия. – Чтоб мне сгореть, как вы сумели разжечь здесь костер? – Он посмотрел на обоих. – Что?

– Как? – пробормотал мужчина. – Что? Когда…

– Почему? – услужливо добавил Кельсер.

– Да, почему!

– Видите ли, у меня очень хрупкое телосложение, – объяснил Кельсер. – А смерть, похоже, очень вредна для пищеварения. Поэтому я решил обойтись без нее.

– Нельзя просто взять и стать тенью, потому что ты так решил! – воскликнул мужчина. У него был легкий акцент, который Кельсер не мог определить. – Это очень важный обряд! С требованиями и традициями. Это… это… – Он всплеснул руками. – Это просто безобразие.

Кельсер улыбнулся, встретившись взглядом с женщиной, которая потянулась за чашкой чего-то теплого, стоявшей рядом на земле. Другой рукой она спрятала оружие, словно его никогда и не было. С виду ей было лет тридцать пять.

– Выживший в Хатсине, – задумчиво произнесла она.

– Похоже, я в невыгодном положении, – заметил Кельсер. – Ах, есть у дурной славы неприятная сторона.

– Я бы предположила, что для вора любая слава – штука невыгодная. Кому захочется, чтобы его узнали, пока он пытается стянуть кошелек.

– Учитывая то, как к нему относятся жители этих краев, – сказал мужчина, все еще настороженно глядя на Кельсера, – я скорее поверю, что они будут в восторге, обнаружив, что он их грабит.

– Да, – сухо ответил Кельсер, – они практически выстроились в очередь за этой привилегией. Должен ли я повторяться?

Женщина поразмыслила.

– Меня зовут Крисс, я с Талдаина. – Она кивнула в сторону мужчины, и тот неохотно вернул нож на место. – Это Наж, он работает на меня.

– Отлично, – сказал Кельсер. – Есть идеи, почему Охранитель сказал мне прийти поговорить с вами?

– Охранитель? – повторил Наж и, подскочив к Кельсеру, схватил его за руку. – Ты говорил напрямую с одним из Осколков?

– Конечно. Мы с Распадальцем давно знакомы. – Он высвободился из хватки Нажа и взял другой складной табурет, стоявший рядом с огнем, – две простые деревяшки, сложенные вместе, и кусок ткани между ними в качестве сиденья.

Он поставил табурет напротив Крисс и сел.

– Мне это не нравится, Крисс, – заметил Наж. – Он опасен.

– К счастью, – ответила она, – мы тоже. Итак, Выживший: Осколок по имени Охранитель. Как он выглядит?

– Это проверка, чтобы убедиться, что я действительно говорил с ним, или искренний вопрос о статусе существа?

– И то и другое.

– Он умирает, – сказал Кельсер, вертя в пальцах нож Нажа. Он присвоил его во время их «стычки» минуту назад и с любопытством обнаружил, что, хотя оружие и сделано из металла, оно не светилось. – Он невысокий мужчина с черными волосами – или был им раньше. Он… ну… рассыпается на части.

– Эй, – сказал Наж, прищурившись на клинок. Он посмотрел на свой пояс и пустые ножны. – Эй!

– Рассыпается на части, – повторила Крисс. – Значит, медленная смерть. Ати не знает, как расщепить другой Осколок? Или у него нет на это сил? Хм-м…

– Ати? – спросил Кельсер. – Охранитель тоже упоминал это имя.

Крисс указала пальцем на небо, потягивая напиток:

– Это он. По крайней мере, то, во что он превратился.

– А… что такое Осколок?

– Вы ученый, господин Выживший?

– Нет. Но мне случалось их убивать.

– Мило. Ну, вы наткнулись на что-то гораздо большее, чем вы, ваша политика или ваша маленькая планета.

– Больше, чем тебе по силам вынести, Выживший, – прибавил Наж и выхватил свое оружие, когда Кельсер проверял баланс на пальце. – А теперь тебе лучше откланяться.

– Наж кое в чем прав, – сказала Крисс. – Твои вопросы опасны. Как только выходишь за кулисы и видишь актеров такими, какие они есть, становится все труднее притворяться, что пьеса реальна.

– Я… – Кельсер наклонился вперед, сложив руки перед собой. Проклятье… огонь был теплым, но, похоже, внутри ничего не горело. Он уставился на пламя и сглотнул ком в горле. – Я очнулся от смерти после того, как в глубине души ожидал, что загробной жизни не будет. Я обнаружил, что Бог реален, но умирает. Мне нужны ответы. Умоляю.

– Любопытно, – проговорила она.

Он поднял голову и нахмурился.

– Я слышала много историй о тебе, Выживший. Люди часто восхваляют твои замечательные качества. И искренность никогда не входит в их число.

– Я могу украсть кое-что еще у твоего слуги, если это поможет тебе почувствовать себя более комфортно оттого, что я именно таков, каким меня ожидали увидеть.

– Только попробуй, – пригрозил Наж, обходя костер, скрестив руки на груди и, судя по всему, стараясь выглядеть устрашающе.

– Осколки, – сказала Крисс, привлекая внимание Кельсера, – это не боги, но кусочки Бога. Разрушение, Сохранение, Автономия, Культивация, Преданность… Их всего шестнадцать.

– Шестнадцать, – выдохнул Кельсер. – Здесь еще четырнадцать таких тварей бегают?

– Остальные – на других планетах.

– Других… – Кельсер моргнул. – Других планетах.

– А, вот видишь, – сказал Наж. – Ты уже сломала его, Крисс.

– Другие планеты, – мягко повторила она. – Да, их десятки. Многие населены людьми, очень похожими на тебя или меня. Есть оригинал, скрытый и спрятанный где-то в Космере. Я еще не обнаружила его, но нашла истории о нем.

В любом случае когда-то существовал Бог. Адональсиум. Я не знаю, была ли это сила или существо, хотя подозреваю последнее. Шестнадцать человек объединились и убили Адональсиума, разорвав на части и разделив его сущность между собой, – они стали первыми, кто Вознесся.

– Кем они были? – спросил Кельсер, пытаясь понять смысл услышанного.

– Разношерстная компания, – сказала она. – С разнообразными мотивами. Одни мечтали о власти, другие считали убийство Адональсиума единственным хорошим вариантом, оставшимся в их распоряжении. Вместе они убили божество и сами обрели божественную природу. – Она ласково улыбнулась, словно готовя его к тому, что последует дальше. – Двое из них создали эту планету, Выживший,