В надлежащее время Пайаса привели к адмиралу Шен Цу и дали ему возможность более полно изложить свои планы. Он произнес речь наподобие той, которую уже слышали Фортье и другие пираты, находившиеся в рубке управления, правда, на этот раз Пайас еще краше расписал свои интеллектуальные возможности. Адмирал Шен, откинувшись на спинку кресла, слушал эту напыщенную речь с едва заметной усмешкой.

— Так вы предлагаете мне назначить вас главным тактиком? — спросил он, когда Пайас наконец закончил говорить.

— Вовсе нет, — возразил ему Пайас. — Я предлагаю вам стать моим партнером.

— Только и всего?

— А почему бы и нет? Люди имеют обыкновение осложнять свои деловые отношения. Я бы согласился на вашу дружбу.

Улыбка на лице Шена стала шире.

— Клянусь, вы нравитесь мне. Даже не помню, когда я так веселился. Если бы я был человеком благородного происхождения, то взял бы вас к себе придворным шутом.

— Вы сделаете очень большую глупость, если не захотите принять мое предложение. С моими идеями и вашими возможностями мы могли бы уже в будущем году удвоить доходность всех операций.

— А вы что, имеете представление о том, какими возможностями я располагаю?

— Весьма приблизительное. По моим соображениям, у вас около сотни людей и порядка дюжины кораблей.

— Неужто у вас такое бедное воображение? Это даже отдаленно не отражает реальности.

— Я дал свою оценку, исходя исключительно из размеров операций, которые вы провели против моего корабля. Но мое воображение весьма эластично — оно может растянуться настолько, что охватит все ваши ресурсы.

Шен вновь расхохотался.

— Степень эластичности вашего воображения не имеет никакого значения, потому что оно все равно лопнет, стань вам известны планы, в которых мне предстоит играть главную роль. Менее чем через неделю у меня больше не будет потребности играть роль заурядного пирата, а потому ваши жалкие аферы не интересуют меня даже в самой малой степени.

Адмирал Шен Цу нажал какую-то кнопку на своем письменном столе и в кабинет ввалились три человека, вооруженных бластерами.

— Очень жаль, что наше знакомство оказалось таким коротким, — проговорил адмирал. — Должен признаться, вы меня немного позабавили, но теперь наши пути должны разойтись. — Затем, обратившись к своим приспешникам, добавил: — Отведите этого парня в джунгли и разделайтесь с ним.

Пайас снял с головы свою шляпу и прижал ее к груди.

— Хочу заверить вас, адмирал, вы пожалеете об этом не меньше, чем я. А ведь вместе мы могли бы заработать кучу денег.

И прежде чем кто-либо из находившихся в комнате людей успел пошевелиться, Пайас выхватил миниатюрный станнер, который хранил под розовой лентой на шляпе. Максимальная мощность луча этого крошечного оружия обеспечивала отключение человека на шесть часов, но Пайас установил его на отметку «4», которая гарантировала потерю сознания на два часа. Тремя мгновенными выстрелами ему удалось уложить тех типов, которые приготовились было схватить его. После этого он повернулся к адмиралу Шен Цу и увидел направленный на него ствол бластера, который был вмонтирован в рукоятку кривой сабли адмирала.

— Отличная работа, — проговорил главарь пиратов. — В обычной ситуации, да еще после такой демонстрации я и вправду мог бы предложить вам какой-нибудь пост в моей организации. Но у меня совершенно нет времени на то, чтобы провести тщательную проверку вашей легенды и вашей благонадежности. Так что, боюсь, мое окончательное решение относительно вашей участи останется неизменным. Не будете ли так добры бросить свой станнер? Мне не хотелось бы жечь вас бластером, при этом можно испортить стены в моем кабинете.

Пайас отлично понимал, что даже со своей реакцией не сможет поразить адмирала прежде, чем тот сожжет его заживо бластером. С сожалением он разжал пальцы и станнер упал на пол. Шен улыбнулся и вызвал еще нескольких своих приспешников, чтобы те забрали бесчувственные тела из кабинета и занялись Пайасом.

Когда его под охраной выводили из кабинета, он был сильно обескуражен, уверенный, что Шен мог бы предложить ему какой-нибудь пост в своей организации. Да, главарь пиратов выболтал ключевую информацию о том, что удар против Империи будет нанесен заговорщиками в ближайшую неделю, но какой от этого толк, если Пайас сейчас не выживет и не сможет вовремя сообщить эти сведения Службе Безопасности.

ГЛАВА 14

БЕГСТВО С ГАСТОНИИ

Непрекращающиеся попытки охранников Тани Борос взломать дверь в кабинет помешали супругам д’Аламбер продолжить допрос Леди А и заставили их лихорадочно искать способ, как выбраться отсюда. Других дверей в этой комнате не было. А реши они воспользоваться для бегства парой окон, которые выходили на открытую равнину, Жюлю и Ивонне пришлось бы совершить прыжок с высоты третьего этажа. Правда, падение с десятиметровой высоты было все-таки предпочтительнее, чем вооруженная стычка с отрядом, численности которого они даже не знали. Особенно теперь, когда они располагали информацией, способной повлиять на судьбу всей Империи. Нет, они просто обязаны выбраться из этой передряги и притом живыми.

Жюль и Ивонна выглянули из окна и одновременно подумали об одном и том же. Но Вонни все еще колебалась.

— А как тогда быть с ней? — спросила она у мужа, кивнув в сторону Леди А.

— Очень жаль, но боюсь, нам придется оставить ее здесь, — объявил свое решение Жюль.

Как бы ни хотелось ему прихватить с собой высокопоставленную пленницу, он отлично понимал, что даже при куда более благоприятных обстоятельствах это было бы сопряжено с неимоверными трудностями. А уж теперь, когда они вдвоем с Вонни, имея на руках Леди А, находившуюся под воздействием нитробарба, противостояли толпе вооруженных бандитов, вывести из дома пленницу было абсолютно невозможно.

Дверь в комнату должна была уже вот-вот расплавиться и времени для разговоров уже не оставалось. Как только отряд охранников ворвался в кабинет,

Жюль и Вонни совершили свой головокружительный прыжок. Громкий треск прозвучал, когда деплейниане проламывали своими телами оконные рамы с двойными стеклами, прикрыв головы руками, чтобы осколки не повредили лицо. Они пролетели по воздуху все три этажа и упали на заснеженную землю.

Для людей вроде Жюля и Вонни, проведших детство и юность на планете с большой силой тяжести, падение казалось довольно медленным. Особенно это касалось Жюля, который был акробатом и, падая, легко мог управлять своим телом, выбирая наилучшее положение для приземления. Ивонна не воспитывалась в Цирке, но уже в юношеском возрасте знала, что обязательно выйдет замуж