В трех сотнях шагов был огонь, извилистый и подвижный, Томасне сразу понял, что там страшная огненная река. Ветер пахнул с той стороны,кожа вскрикнула в ожидании ожога: пахло не только огнем, но и почему-то горелыммясом.

Вдали по берегу неслись три крохотные фигурки. Томас сперварешил, что к ним скачут всадники, но нечто странное было в их скачке, пока непонял потрясенно, что к ним спешат люди-кони, до пояса люди, а дальше — лошади!На скаку быстро стреляли в реку, Томас всмотрелся, теперь и ему показалось, чтоизредка мелькают головы, кто-то пытается выбраться на берег, но безжалостныестрелы сбрасывают обратно.

Олег, оставив Томаса, пошел навстречу. Томас с сильнобьющимся сердцем и мечом в руке спрашивал себя, почему не бросается на помощь,сейчас же убьют дурака, вон уже луки натянули, целятся, а все трое громадные,как быки, хоть и наполовину кони.

Олег обернулся, помахал Томасу. Кентавры опустили луки, Олегсказал торопливо:

— Томас, нас перевезут через огненную реку. Нет, онитоже сгорят, ежели вплавь, но ниже по течению есть брод... Хилон, перейтисможем?

Самый старый из кентавров бросил хмуро:

— Там едва по копыта. Несс перенесет обоих.

Кентавр, самый молодой и с дерзким лицом, словно взорвался:

— Опять я? Прошлый раз перевозил этого... как его,пиита, копыта обгорели, до сих пор хромаю. Ну, почти хромаю. Пусть Фол, ему всенепочем.

Хилон в сомнении посмотрел на третьего:

— Если не уронит...

— Да он сегодня не так уж и пьян! — возразил Несс.

— Гм... Ну да ладно, уронит так уронит.

Подхватив луки, они снова помчались по берегу, тетивыщелкали звонко, Томас слышал частые щелчки по задубевшей коже рук, крикинесчастных, что падали обратно в огонь. Фол кивнул:

— Пойдемте. Тут близко.

Он слегка раскачивался на ходу, от него несло ароматом хорошеговина. Вид у кентавра был благодушный. Томас понял, что здесь многих чудищпрошлых времен приспособили к делу, ибо если рождены до Христа, то нельзясказать, что обязательно были бы его врагами. Но и в рай таких пускатьнельзя...

Томас от усталости даже не очень-то удивился, что едут натаком странном звере. Фол часто поворачивал голову, завел разговор с каликой обустройстве мира, едва не сверзился в огонь. От него несло вином, Томас вялоподумал, что наверняка сам свалится в огненный поток, либо их уронит, но сил небыло спорить, равнодушными глазами смотрел, как кентавр выбрал самое широкоеместо, огонь полыхает так, что не видно другой берег.

— Держитесь крепче, — предупредил Фол.

По железу звякнуло, Томас ощутил, что панцирь сминается подладонью калики, их прижало друг к другу, пахнуло огнем. Оранжевая стенанадвинулась, вокруг запылало.

Копыта гремели, кентавр все же успевал увидеть торчащие изогненной лавы камни, раскаленные и обугленные. Однажды вскрикнул, явно копытапопали в кипящее, или же волна плеснула выше, но могучие мышцы ходили подТомасом как сытые удавы, тугие как старое дерево, кентавр сопел, почти рычал,огонь бросался в лицо уже не оранжевый — красный. Томас обеими руками закрывалголову. Волосы мигом высохли, трещали, он уловил запах паленого, и тут впередив красной ревущей стене огня мелькнуло на миг коричневое, они влетели в этущель, впереди раскинулась безжизненная каменная россыпь с почти черной стенойвпереди. Копыта простучали уже медленнее, могучий голос прохрипел:

— Слезайте... Фу, старею.

Томас покачивался, одуревший от жара, скачки, грохота. Вспину все еще пекло, страшная река еще близко, а Олег спрыгнул, Томас услышалголос:

— Да нет, Фол. Это у моего друга задница тяжеловата.

Томас всхрапнул от оскорбления как кентавр, поспешнососкочил следом. Колени подогнулись, спина кентавра выше чем у рослого боевогожеребца, Томас уперся ладонями в каменистую землю, разогнулся с достоинствомвысокорожденного.

Река страшно горела в десятке шагов, ветерок относил жар, ноТомас чувствовал, как продолжают накаляться доспехи. Калика и Фол беседовали,Томас уловил насмешку в голосе кентавра, калика раздраженно оправдывался,промелькнуло что-то о бабах, затем Олег звучно шлепнул по лоснящемуся бокукентавра:

— Знаешь, когда начинается старость? Когда все молодыеженщины начинают казаться красивыми.

Кентавр почесался, хвост его мерно шелестел по бокам. Какиемухи, подумал Томас, вместо веера...

Олег толкнул, Томас поспешно попятился от реки, успелпоклониться их перевозчику с достоинством, хоть и наполовину человек, но затодругая половина — не какая-нибудь корова, а благородный конь, Томас разбиралсяв конях достаточно, чтобы оценить стать, красоту и мощь ног этого Фола, высотубабок, подтянутый пах и ширину костей груди.

Навстречу дул злой пронизывающий ветер. Доспехи быстроостыли, Томас чувствовал как узкие струйки врываются в щели. Рубашка быстровысохла. Холодные струи неприятно холодили кожу.

Олег гнал почти бегом, камень гремел под тяжелыми сапогами.Каменная гряда приближалась, и только когда вбежали в тень, такую же черную,как деготь, Томас слышал как волхв перевел дух:

— Ты голый без доспехов... а я — на этой равнине, где испрятаться негде.

— Я не только голый, — признался Томас, — нои со снятой заживо кожей.

Олег метнул быстрый взор, Томас поспешно отвел глаза. Еслион дважды ощутил чей-то недобрый взгляд на себе, то калика с его чутьем, могощутить и нечто больше.

Запыхавшись, они взбирались по скалам, надо уйти как можнодальше от места, где их заметили, когда Олег насторожился, вскинул ладонь.Томас

мгновенно замер. Некоторое время слышал только свое хриплоедыхание, надсадное, как у старого Змея, затем донеслись далекие удары железа окамень.

Олег хмуро бросил:

— Знакомо, не так ли?

Дальше была неслыханно огромная яма с круглыми краями. Допротивоположного края с полсотни верст, яма опускалась в бездну мелкимиуступами. На каждом уступе черно от копошащихся фигурок, а стук кирок и молотовсливался в неумолчный шум, словно шел нескончаемый дождь. Марево пыли закрывалоту сторону, как и глубь, видно только, как на ниточках канатов выныриваюткомочки камня.

Томас проговорил ненавидяще:

— И тут каменоломня!

— Глядишь, — добавил Олег, — все тот же баронОцет строит себе замок. А почему в аду должно быть что-то иначе? Как будто нелюди его строят!

— Ладно, — прохрипел Томас, — как обходитьбудем?

— Зачем?

— Это тебе везде тепло, — бросил Томасраздраженно. — Думать, Истину искать, всякую хреновину придумывать наголовы простых честных рыцарей...