– Как там чувствует себя мой мальчик?

Эта игра всегда заканчивалась хохотом, потому что ребенок иногда говорил что-то не совсем пристойное и постоянно жаловался на мать.

– Ничего он такого не мог сказать, – смеялась Матильда. – Тебе надо прочистить ухо!

– Мое ухо в полном порядке, – старался говорить он серьёзно. – Тихо! Сынок мне ещё что-то говорит!

Матильда замирала в ожидании того, что ещё придумает Андрей.

– Ну, вот! Теперь он жалуется, что ты так много прыгаешь во время танцев, что отбила ему уже всю попочку, а он ещё даже не успел ничего плохого натворить.

– Это ему аванс на будущее, – уже вовсю хохотала Маля.

Почему-то они оба знали, что у них родится именно сын.

Глава 5

В эту зиму Матильда очень часто принимала у себя друзей. Ей казалось, что чем больше сейчас вокруг неё будет веселья и приятных ей людей, тем радостней будет развиваться малышу в утробе. На Рождество она устроила ёлку с обедом и подарками. В этот год за неделю до праздника приехали из Италии и крёстный Строкач с Татьяной.

«…Мы так давно не виделись, – писала Матильда в своем письме подруге. – В моей жизни наметились серьёзные перемены, и мне так нужно с тобой их обсудить!»

Татьяна чуть располнела, но выглядела прекрасно. Уже давно Строкач развернул свой бизнес в Неаполе, и теперь семья, в которой росли две очаровательные дочки, обосновалась на вилле у Средиземного моря, совсем забыв о морозных зимних днях в России. Сам крёстный изредка ещё наведывался в Петербург по делам и всегда виделся со своей крестницей, а вот Татьяна не появлялась уже много лет.

– Мне тебя очень не хватает, – обняла подругу Матильда. – Ведь в письме не всегда можно выразить то, что волнует, – радовалась она. – А как твоя жизнь? Ты счастлива?

– Очень, – расплылась в улыбке Татьяна. – Всё, о чем мечталось в детстве, сбылось.

– Ты писала, что всё-таки скучала первое время по сцене.

– Как ни странно. Но сейчас уже всё прошло. Да и куда мне теперь? – рассмеялась она. – Посмотри, как я располнела на итальянских спагетти и равиоли! Но иногда я устраиваю представления своим малышкам. Они в восторге смотрят, как я делаю пируэты, и пытаются повторить. Такие забавные!

Подруги не могли наговориться несколько дней, но сразу после праздника Строкач, прихватив жену, сел в поезд, и они отбыли в Италию.

– Я уверена, что всё будет хорошо! – сказала на прощание Татьяна. – Помни, ведь ты «избранная»!

Да. Так она назвала её при первых шагах их дружбы. Так называла и потом в своих письмах, следя за жизнью подруги. Избранная! Только понять бы – кем?! Ведь всё, чего Матильда добилась в жизни и на сцене, она не получала, как говорится, «на блюдечке». Она всего добивалась исключительно своим трудом и благодаря своему упорному характеру. Просто всё, за что бы она ни бралась, она делала талантливо. А говорят, что талант дается тем, кого при рождении поцеловал Бог! Тогда получается, что она всё-таки, действительно, избранная. Бог её точно поцеловал, и, может быть, даже не один раз!

* * *

Но вот закончились рождественские праздники, встретили новый, тысяча девятьсот второй год, отпраздновали свадьбу Юляши и Зедделера и подошёл день премьеры «Дон Кихота», которая состоялась двадцатого января на прощальном бенефисе Христиана Иогансона.

В царской ложе сидела императорская чета и вдовствующая императрица Мария Федоровна. Матильда была счастлива, что Ники наблюдает сегодня её триумф на сцене. Каждый раз, когда она видела его, у неё радостно билось сердце. Видно, ещё не до конца освободилась она от своих чувств к нему. Что-то ещё осталось!

Когда Матильда вышла на поклоны в конце спектакля, а публика, крича «браво», неистово ей рукоплескала, ребенок впервые шевельнулся, так сильно ткнув ей ножкой в живот, что она чуть не вскрикнула от неожиданности. По её фигуре ещё совсем не была заметна беременность. Просто казалось, что она слегка пополнела, и это её совсем не портило.

– Представляешь, – возбуждённо поделилась она новостью с Сергеем, когда он пришёл к ней в гримерную, – малыш сегодня впервые пошевелился. Дал мне дотанцевать всю партию до конца, а на поклонах как стукнет ножкой в бок! Мол, вот он я. Тоже тут!

– Это больно? – радостно спросил Сергей, приложив свои руки к её животу.

– Нет! Просто неожиданно!

– Малыш тебя поздравил, теперь очередь за мной.

Сергей достал изящное колье из бриллиантов и застегнул его на шее Матильды.

– Как красиво! Спасибо, – поглаживая сверкающие камни, поблагодарила она. Она очень любила драгоценности.

В день бенефиса Иогансона, конечно, основное внимание уделялось ему, но все искренне восторгались и ею. Матильда была счастлива. Роль Китри ей явно удалась! После испанского танца с кастаньетами, в очень быстром темпе и с множеством классических пируэтов на пуантах, публика устроила такую овацию, что танец пришлось даже повторить на «бис». Во время банкета в честь Иогансона все критики наперебой пели дифирамбы не только юбиляру, но и Матильде, стремясь поцеловать ей руку.

– Вот увидите, завтра будут хвалебные статьи обо мне в прессе, – сказала она великим князьям Сергею и Андрею, которые были рядом с ней в этот день. – Хотя, я уже знаю, что многим критикам постановка в целом не понравилась.

Она оказалась права. Её хвалили, а вот современную редакцию балета Горским многие газеты ругали. Консерваторы от искусства боялись всего нового, но они не удосужились поинтересоваться мнением государя, которому постановка как раз очень понравилась. Понравилась она и его матери, вдовствующей императрице Марии Федоровне, а потому Теляковский был доволен. Его уже давно раздражал старик Петипа, ратующий за свой стиль и восстанавливающий своих сторонников против всего нового.

– С такими взглядами уже нельзя руководить театром, – возмущался директор. – Петипа застрял в прошлом веке. Такие люди, как он, тянут нас назад, а искусство должно двигаться только вперёд!

Но Мариус Петипа так много сделал для становления русского балета, что смещать его с должности было бы кощунством.

После застолья в театре некоторые актёры и высокопоставленные лица переместились в дом Матильды, где веселились, пили вино, опустошая её погреб, и танцевали под звуки рояля до утра.

– Сереженька, – попросила она князя, когда часы пробили уже пять утра. – Мы с малышом устали. Хорошо было бы всех тактично выпроводить.

– Конечно, дорогая, – тут же спохватился тот. – Сейчас всё устрою. А мне можно остаться?

– Нет-нет! Что ты! Я совсем с ног валюсь. Приезжай завтра к обеду.

Через полчаса дом опустел. Наступила тишина, и Матильда, пройдя к черному ходу, открыла