– А трусы она носит?

– Ну не болван ли? – обращается Лора квенесуэльскому гамаку, призывая его разделить вялое негодование по моемуповоду.

– Мне показалось, ты хочешь ее под меня подложить…

– Ха-ха. Тебе показалось. Расслабься. Мужиков она тожетерпеть не может. Всех, кроме сумоистов.

– Значит, под сумоистами она уже побывала?

– Сумоисты ее вдохновляют.

– А ты?

– И я.

Лора снова говорит со мной в ее обычномстервозно-покровительственном тоне, от ночной растерянности и следа неосталось, ночную физиономию Лоры не воскресить, ну и вытянулась же у нее рожа,когда она увидела «Тойоту Лэнд Крузер»: точно такая же рожа была у ДжессиДжеймса за секунду до того, как Боб Форд прихлопнул его выстрелом в спину.

jvayaun castigo![41]

Джесси и Боб – Грязные Подтяжки, два гангстера, двадружка-подонка, я узнал о них от Пи, Пи вечно коллекционирует истории о всякойпадали; если я и не выгляжу гангстером в глазах Лоры, то уж подонком выгляжунаверняка.

Лора так и не спросила меня о происхождении «Тойоты ЛэндКрузер». Не решилась спросить. Даже когда мы вышли из «Че…лентано» и онаувидела мою красавицу, даже когда мы поднимались в лифте на шестнадцатый этаж,в шикарное бунгало Август.

Лора не спросила и не спросит.

Хотя и она задает иногда странные вопросы, например, чтобыло бы, если бы Япония во Второй мировой войне выступила на стороне Штатов, ане Германии? что было бы, если бы не изобрели платья для коктейля, гавайскиерубашки и лак сильной фиксации? что было бы, если Бекхэм родился бы женщиной,или устрицей, или коалой? – альтернативная история увлекает Лору. Аустрица, которая играет в футбол, и коала, которая рекламирует бритвенныестанки и при этом играет в футбол, уж точно собирали бы полные стадионы.

Телефон в доме Август звонит не умолкая, на низенькомстолике с прозрачной столешницей валяются еще два мобильника, они тожепериодически разрывают воздух звонками, говеная полифония, отправьте sms на номерNNN и получите понравившуюся вам мелодию. Август, как и положено«ЖЖ»-феминистке, отдает предпочтение кислотному варианту полета валькирий.

Непрекращающиеся телефонные звонки окончательно убеждаютменя в том, что мы все-таки в Москве. Непрекращающиеся звонки – оченьпо-московски, любая ночь имеет свой конец, вот и эта кончилась, и уже сегодня,если повезет, я увижу Тинатин. До сих пор мне везло, и на въезде в Москву ниодин мент не остановил меня. Черт знает, что я сделал бы, если бы остановили,мне и самому неясно. Чужая машина, лишняя пара документов на руках, пистолет иклетка с кроликом. Но меня не остановили, а альтернативной историей я, вотличие от Лоры, не увлекаюсь.

– Я только сегодня ночью прилетела из Лозанны!..

Голос Август прекрасно резонирует, она еще не вернулась изванной, но голос уже здесь, отдаленный шум воды нисколько его не заглушает.

– И что Лозанна?

– Хороша, как всегда. Отсняла там кучу материала. Меняпознакомили с прикольными арабами. Намекнули, что они террористы. Все прошло оченьконспиративно, но как модели арабы неподражаемы.

– Кажется, в прошлый раз были баски?

– Баски были в позапрошлый, и не в Лозанне, а вСан-Себастьяне. А в прошлый были ирландцы. А еще я выделила одного следователяпо особо важным, умница, бабник, личность совершенно ренессансная. Немногопохож на Жана Рено и согласился позировать мне голым. А еще я привезлароскошное белье…

– Покажешь?

– Только если ты наденешь его для меня.

Лора и Август – они говорят друг с другом так, как будтоменя не существует, – здесь и сейчас, что соответствует реальности Август,в которой есть место только сумоистам, террористам и сентиментальной сменеобъективов, а Лора… Эта сука способна подыграть любой реальности. Утешаеттолько то, что Август – вегетарианка, – значит, не все потеряно. Во всякомслучае, для Сонни-боя.

– …Ванна готова!

– Уже иду, милый.

Прежде чем покинуть нас с Сонни-боем и Че, Лора треплет меняпо щеке, затем ее рука скользит мне под рубашку. Жест, которым трудно пронятьСонни-боя, на меня он тоже не рассчитан, все дело в Август. Не исключено, чтоАвгуст стоит за распахнутой настежь дверью и грызет ногти, мучимая приступомподростковой ревности.

– Ты помнишь, милый…

– …что в этом доме все вещи должны оставаться на своихместах. Я помню.

– Не скучай.

– Постараюсь.

Спустя секунду я остаюсь один, какое облегчение. Неизвестно,сколько продлится блаженное одиночество, в любой момент может вернуться Август.

Но она не вернется.

Или вернется вместе с Лорой, я слышу смех, приглушенныйшепот, еще более приглушенный шепот и снова смех, потом все стихает. Означаетли это, что девушки решили вместе принять ванну? Электрический скат и пиранья водном садке, гы-гы, бу-га-га, нахх.

Пи: она чумовая телка, жаль, что лесбиянка.

Великий Гатри: что ж, придется трахать лесбиянку.

Август работает в рекламе.

Осознание этого прискорбного факта вываливается на меня изпервого же открытого наугад планшета. Я готов был увидеть сумоистов,террористов; я готов был увидеть кошек со спинами и хвостами, которых несуществует в природе; я готов был увидеть раздвоенные языки гадов, раковиныкаури (ведь зачем-то же Август просиживает под водой целых четыре минуты!). Яготов был увидеть что-нибудь нестерпимо-романтическое, но вместо этого вижу запечатленныедокументально сны тамагочи. Сокровенные сны, вещие сны с четверга на пятницу.Для того чтобы они сбылись, приходится прилагать максимум усилий:

пойло,

кожаные кейсы с шифром,

кожаные органайзеры,

брючные ремни,

запонки с логотипами гольф-клубов,

носки с логотипами яхт-клубов, ключи от тачек с объемомдвигателя не меньше четырех литров,

горнолыжные ботинки,

страховочные карабины для восхождения па Эверест,

снова пойло и утонувшая в нем оливка,

еще пойло и утонувшая в нем Надя Ауэрманн,

ручки «Паркер».

Отсутствие хотя бы одного компонента в перечне вопиет: тылузер! Лузер, лузер, молодость – вот символ успеха, только запонки с логотипамигольф-клубов живут вечно, только горнолыжные ботинки никогда не старятся.Фотографии на стенах реабилитируют Август, мне они понравились с самого начала.Приходится признать: и в феминистическом навозе иногда можно нарыть жемчужину.