даже думать о них. А сейчас острым ломом пытается достать их наружу. Спустя столько времени.

— Прошло уже слишком много времени. И я…, — она не стала смотреть на Сокола, хоть и знала, что этот разговор дался ему непросто. — Уже опаздываю на электричку. До встречи.

Ласточка вышла из «Буханки» и быстрым шагом направилась в сторону красного здания вокзала. На ее плече болталась спортивная сумка с одеждой, и то, что она уезжает в небольшой отпуск, сулит, что она вернется отдохнувшей и спокойной. Сокол взглянул ей вслед и мягко улыбнулся.

* * *

Огинский шел по узкому коридору, ведя за собой Щегла и Сизого. Освещение меркло, а вскоре и вовсе наступила темнота. Издали виднелась комната, из которой исходил свет, и это становилось своеобразным маяком. Щегол передернул плечами, представляя, будто они сейчас идут к тому самому свету в конце туннеля, и движутся они прямиком к чему-то неизвестному, опасному и светлому.

— Суд по Матросову должен быть на следующей неделе, — Огинский подошел к одной из дверей. — Дело вели слишком долго из-за отсутствия улик, относящихся непосредственно к нему. Да, он принимал, но за это полагается всего лишь штраф, а за распространения у нас только косвенные.

— Плохо, — Сизый нахмурился. — Хотя, может и не так плохо, — он неоднозначно взглянул на Щегла.

— Он вообще не сильно разговорчивый, так что если у вас получится что-то у него выяснить, то это будет победой.

Огинский распахнул дверь комнаты для свидания, и оттуда донесся зловонный запах сырости и затхлости. Примерно с таким запахом подвалы и заброшенные здание встречают своих посетителей. Издалека было видно Матросова, что сидел за столом, прикованным наручниками к ножке стола. Он выглядел примерно так же, как и в их последнюю встречу. Только если в тот раз причиной этому были наркотики, то сейчас этому послужило длительное время в следственном изоляторе. Сизый и Щегол вошли в комнату, и дверь снаружи захлопнулась.

— О, — Матросов оживился. — Я вас помню. Как там у вас чик-чирик, кудах-кудах?

Сизый тяжело вздохнул и опустился на стул перед ним, оставляя Щегла позади себя, наблюдать за всей беседой. По Матросову было видно, что настроен он не серьезно и большую часть разговора будут составлять подобные низкосортные шуточки.

— Расскажешь на кого работаешь?

— Работаю? — он наигранно удивился. — Я сейчас не совсем способен работать, если ты не заметил, — он попытался вскинуть руку, но лязг наручников о металл ножки стола остановил его.

— Кто тебе наркотики поставлял?

— Какие наркотики? Я понятия не имею, — Матросов посмотрел на Щегла. — Опасно, мальчик, этот комбайн зажует так, что косточки воедино не соберешь. Меня вон зажёвывает все сильней, а он ненасытен. Ему мало моих костей, он и ваши к себе приберет. Только я ему живым нужен. Полезный ресурс, так сказать. А ваша песенка скоро будет спета. В августе, быть может.

— Что ты сказал?! — Сизый потерял все самообладание и подскочил с места. — Кто он? Кто он?! — он потянул Матросова за воротник к себе. — Кто прячется за твоей спиной? Почему не покажется, раз такой смелый?

— Прячется? — Матросов рассмеялся. — Он не прячется. Мой хромой покровитель повсюду и ты знаешь его имя.

— Если ты скажешь, что это Герман Жуков, я тебя убью, — Сизый отпустил Матросов и сделал шаг назад.

— Ты сам все сказал, — он улыбнулся во все свои имеющиеся зубы. — Я итак говорю больше, чем мне позволено, просто слушать надо уметь.

Сизый схватил Щегла за рукав и потащил волоком к железной двери. Постучав дважды, они дождались, пока дверь перед ними распахнется, а после оказались вне этой жуткой картинки, где Матросов выглядел как типичный злодей. Как будто персонаж из мультфильма, он сидел в темной комнате и скалил зубы на пришедших героев, чтобы поиграть с ними в смертельную игру. Только это не мультик, а Матросов — обычный наркоман. Сизый все еще сжимал челюсти так, что его желваки ходили ходуном, а взгляд из доброжелательного и веселого превращался в отчаянный и озлобленный. Сделав несколько глубоких вдохов, он посмотрел на Щегла.

— Я не могу с ним разговаривать, — он прикрыл глаза. — Это невыносимо. Гоняемся за тенью, будто псы, пытающиеся поймать собственный хвост.

— Что тень, что хвост, — Щегол поджал губы. — Все это за нашими спинами.

Сизый распахнул глаза, будто ему в голову пришла гениальная идея. Зрачки забегали с такой скоростью по сторонам, что Щегол напугался такой перемены в его настроении. Он непонимающе нахмурился, выжидая, что же выдаст Сизый.

— Есть одна идея, но Сокол не должен об этом узнать, — он посмотрел исподлобья на Щегла. — Ты веришь мне?

— Верю.

— Мы попросим Огинского нарыть информацию на Германа Жукова. У него наверняка больше ресурсов, чем у нашего Чижа, — Сизый говорил шепотом. — А Соколу скажем, что нашел все Чиж. Я бы и сам ему предложил это, но он не хочет втягивать посторонних людей в наши дела. Но у нас нет другого выхода, ты же понимаешь?

— Ты прав, — Щегол кивнул. — Так мы сможем быть на шаг впереди, чего и хочет сам Сокол.

— Отлично!

Сизый чуть ли не бегом помчался к кабинету Огинского, уже не волоча за собой Щегла. Минуя коридоры и небольшие кабинеты все с тем же затхлым запахом, они оказались у знакомого кабинета, где за столом сидел Огинский и с кем-то переговаривал по телефону. Заметив Сизого и Щегла, он кивнул им, показывая, что скоро закончит разговор. Еще несколько раз он буркнул что-то собеседнику, а после стукнул трубкой о телефон.

— Что-то выяснили? — он сложил руки в треугольник.

— Ничего нового, — Сизый отмахнулся. — Но кое-что все-таки есть.

Огинский поднялся с места и прикрыл дверь, чтобы эти дела остались сугубо между ними. Он окинул взглядом Щегла и Сизого, а потом кивнул, дожидаясь продолжения.

— Герман Жуков, — Сизый вскинул брови. — Он назвал это имя. Сказал, что этот человек стоит за ним и всем заправляет. Можете оказать нам услугу и выяснить кто это?

— Оу, — Огинский удивленно распахнул глаза. — Я помню, что сообщал вашему Главному, что этот же человек совершил звонок по поводу теракта в Центральном парке, — он потер переносицу. — Конечно, я узнаю все, что смогу и сообщу вам.

— Момент, — Сизый щелкнул пальцами в воздухе. — Сообщить об этом надо мне, а не Главному. У нас в этом свои нюансы.

Огинский нахмурился, еще раз прошелся оценивающим взглядом по Сизому, а после прокашлялся.

— Я надеюсь, у меня не будет проблем от того, что я сообщу об этом вам, а не непосредственно ему? — он на секунду замолчал. — Я хочу вам