– И ты?

Он тянулся к ней, не обращая внимания на остальных. Никто незнал, чем это объяснить, возможно, это и не имело значения. А возможно, онпослан к ней свыше, как напоминание о Тодде и о том, что на свете есть другиедети. Разве это поможет ей? Ведь она лишилась своего сына. И все же этот чужоймальчик сумел ее растрогать. Казалось, ее посетил сын – вернее, его дух.

– Ты поедешь со мной в больницу? – пролепетал он.

– Обязательно, – тихо молвила она. – Но сначала надосообщить твоей маме. Уверена, она поедет с тобой.

– Ей никто не нужен, кроме нового ребенка, –пожаловался он, снова залившись слезами. На его мордашке появилось обиженноевыражение. Она держала его за здоровую руку, дожидаясь приезда санитаров.Теперь она понимала, что происходит: она похожа на его мать, вот его и влечет кней. Малыш зол на мать, погруженную в близящееся новое материнство. Мэри Стюартказалось, что их пути пересеклись не просто так: она обязана ему помочь. Неисключено, что 'и он станет помогать ей. Их встреча явно не случайна.

– Бенджамин! – Мэри Стюарт прилегла с ним рядом, чтобыон лучше ее слышал. Она уже успела .порядочно выпачкаться и больше незаботилась о себе. – Я уверена, что твоя мама любит тебя больше всех на свете.Малыши – это не только радость, но и хлопоты. Конечно, она будет счастлива,когда родит. Ты тоже обрадуешься. Но ты один такой: ведь ты ее первенец. Знаю,у меня тоже был такой мальчуган, он был самый любимый и навсегда таким остался.Ведь я полюбила его первым. Твоя мама никого никогда не полюбит сильнее, чемтебя. Вот увидишь!

– Где теперь твой мальчик? – Ее слова, которые онтеперь слышал очень ясно, вызвали у него сильный интерес.

Ее колебание было недолгим.

– Он отправился на небеса. Мне его очень не хватает. Онбыл особенный, как ты.

– Он умер?

Она через силу кивнула.

– У нас тоже умерла собака. – Он доверил ей важнуюинформацию.

Заглянув ей в глаза, он без всякого предупреждения окатил еервотой.Зоя не удивилась и тихо объяснила Мэри Стюарт, что у бедняги сотрясениемозга.

– Всехорошо, Бенджамин, все хорошо, детка. – МэриСтюарт вытерла ему лицо полотенцем, поданным кем-то, и осталась с ним рядом.

Все свидетели несчастного случая не отходили от мальчикавплоть до появления санитаров. К этому времени он повеселел, а Зоя еще большеуспокоилась. Выглядел он неважно, как и Мэри Стюарт, но Зоя была уверена, чтообошлось сотрясением и сломанной рукой, не считая нескольких синяков и ссадин.Это можно назвать везением. Одновременно с машиной «скорой помощи» до местапроисшествия дотащилась мать пострадавшего: Гордон послал гонца и за ней. При виденеподвижной фигурки она залилась слезами, но Таня, Хартли и супруги из Чикагопоспешили уверить ее, что дела не так плохи; Зоя подтвердила, что поврежденияминимальны, учитывая скорость, с которой скакала лошадь, силу падения и то, чтовсадник не надел шлема.

– Бенджи... – Мать опустилась рядом с сыном на землю,проливая слезы. – Я так тебя люблю! – Глядя на спасителей сына из-под спутанныхволос, она прочувствованно их поблагодарила.

Мзри Стюарт напоминала мальчику взглядом о своих недавнихсловах: мать действительно любит его, как никого другого. Сама она тоже любиласвоего Тодда как безумная. Дочь она тоже обожала с момента ее появления насвет, но первенец есть первенец – этим все сказано.

Когда носилки с мальчиком осторожно задвигали в машину, онауспела прикоснуться к его руке и поцеловать в щеку. На нее пахнуло сладкимзапахом детства, и сердце чуть не выскочило из груди. Для нее не существовалони рвоты, ни пыли, ни конского пота, а только запах детства, от которого рукойподать до запаха младенчества.

– Я тебя люблю, малыш, – прошептала она ему, какшептала когда-то Тодду, и едва не лишилась чувств. Казалось, ее собственный сынвернулся к ней с того света и открыл шлюзы любви. – Скоро увидимся!

Мать Бенджамина, плача, поблагодарила ее еще раз. Потом всеразошлись. Одна Мэри Стюарт осталась стоять, не в силах унять рыдания. Вдругона ощутила, что ее обнимают сильные руки. Потом догадалась, кто это, иобернулась. Он прижал ее к себе, но и тогда она не перестала плакать.

– Что ты, что ты,.. – Она даже не знала его толком,была выпачкана грязью вперемешку с детской рвотой, но он ни на что не обращалвнимания – так хотел ее утешить. – Бедняжка... Ну не надо... Жаль, что с тобойне было меня.

Она подняла глаза и улыбнулась сквозь слезы, не веря своемувнезапному счастью. То ли Господь счел, что она уже за все заплатила сполна, толи ей невероятно повезло, то ли снится сон...

– Он так похож на моего сына! – попробовала онаобъяснить свое состояние, но это было лишним.

Женщина с огромным животом оказалась прямо-таки копией МэриСтюарт: их можно было принять за сестер. Сходство налицо.

– Что тебе пришлось пережить! – проговорил Хартли,когда они остались одни и присели на бревно. Через несколько минут она пришла всебя. От одного его присутствия она воспряла.

Возможно, это объяснялось тем, что и он пережил нелегкиевремена. Его жена умирала мучительной смертью, и он находился с ней рядом досамого конца. Впрочем, под занавес она примирилась со своей участью, а он несмог это пережить. Врач твердил, что он обязан отпустить ее душу на волю,облегчить ей уход. Она умерла у него на руках рождественским утром.

– Извини, я в таком виде... Он сотворил со мнойкакое-то волшебство – дотронулся до самого сердца. Не знаю, как это получилось.

– Иногда происходит такое, что нам остается толькоразводить руками, – мягко проговорил Хартли, не зная обстоятельств смерти еесына, и не торопился спрашивать. Она сама угадала его мысли.

– Мой сын покончил жизнь самоубийством, – ответила онана его незаданный вопрос. Раньше Мэри Стюарт никому, кроме Зои, не говорилаэтих страшных слов. В этом не было необходимости: никто не осмеливалсяспрашивать. – Он учился в Принстоне. – Она рассказала ему всю историю Тодда. нио чем не умолчав: ни о своем ужасе, ни о похоронах, ни об отношении мужа.Рассказ вышел печальнее некуда.

– Все вы прошли через кошмарное испытание. Чудо, что вывообще выжили, – произнес Хартли в изумлении.

– Разве это жизнь? Мой муж превратился в зомби, наш сним брак уже год как мертв. Боюсь, дочь предпочла бы совсем не возвращатьсядомой. Я даже не в силах ее за это осуждать. Теперь просто хочу из всего этоговырваться, умчаться как можно дальше.

– Ты уверена? – осторожно спросил он. Теперь, зная ееисторию, он понимал, что эта семья переживает шок. Но что будет, когда они выйдутиз потрясенного состояния? Ведь они с мужем прожили долгую жизнь.

– Кажется, да, – искренне вымолвила она. – Я хотелаэтим летом обдумать свою дальнейшую жизнь... – Она улыбнулась. – Непредставляла, что может произойти такое. – Она, собственно, еще и не знала, чтопроизошло и получится ли из этого что-нибудь путное. Возможно, после двухнедель на ранчо они больше не встретятся. Такое тоже нельзя исключать. Онарешила уйти от Билла не ради Хартли, а потому, что иначе не могла. – Мне надосделать правильный выбор. И кажется, я уже знаю, как поступить.