пухлыми. На щеках играл румянец, совсем несвойственный жителям города духов. Катаси понял: Мию живая, такая же как и они с Юкией.

– Ты и есть пропавшая невеста, Мию? – спросил Катаси, хотя уже знал ответ.

Мию встрепенулась точно воробей, стряхивавший с перьев утреннюю росу. Её коротко стриженные волосы упали на лоб. Она заправила прядь за ухо, вновь ощупала свой нос и лоб, коснулась пальцами приоткрытых губ.

– Меня зовут Рей, – сказала она в конце концов.

Девушка улыбнулась: она с облегчением обнаружила, что неведомая сила больше не мешает ей говорить о себе.

– Нам нужно во дворец, – сказала она так решительно, что Катаси почувствовал порыв тут же ей подчиниться.

– Так это правда? – спросила Юкия. – Они ищут тебя?

– Да. На меня напали, когда я спускалась в город духов. Тогда и вмешался Норито, мой благодетель. Маска скрывала мою сущность и должна была защитить меня до поры до времени, но он погиб, так и не сняв заклятие. Сама я сделать этого не могла, как и рассказать кому-то, кто я на самом деле. Почему никто не догадался, что я человек, просто потому, что я появилась в доме Норито в ту же пору, что пропала невеста? Я не знаю. Может быть, он сделал что-то ещё, чтобы меня было трудно найти. Как же хорошо об этом говорить!

Девушка засмеялась. Катаси и Юкия смотрели на неё и улыбались.

– Как же мы доберёмся до дворца, если нас стережёт убийца, может, и не один? – спросила Юкия.

Весёлость Мию, а вернее, Рей сменилась тягостной задумчивостью.

Катаси, всё ещё державший в объятиях Юкию, посмотрел на осколки маски, которая лежала подле них. Если бы они могли скрыть своё присутствие и проникнуть во дворец тайно. Да только вот сделать это, похоже, было невозможно… Маска лежала на земле, заколдованный фарфор блестел не хуже жемчуга.

«Кот съест тебя, несносный мальчишка!» – вспомнил Катаси шутливую угрозу детей. Было всё-таки нечто забавное в том, что духи реки считали кошек чудовищами. Кошек, которых Катаси любил с детства.

Мама всегда привечала кошек, оттого на их дворе вечно собирались местные мохнатые попрошайки. Они знали, что в доме ама можно найти остатки дневного улова, шкуру, чешую, косточки… Катаси нравилось, когда кошки постепенно привыкали к нему и начинали доверять. Они ластились к мальчику, тёплые и мягкие. Он наблюдал за ними. Кошка была тем зверем, которого он мог бы нарисовать с закрытыми глазами.

Маска изображала кошку и страшно пугала духов. Катаси прикрыл глаза, удивляясь тому, какое, по сути, простое решение пришло к нему в голову. Если они не смогут проникнуть во дворец тайно, может быть, стоило сделать нечто противоположное?

– У меня есть одна мысль, – сказал он неуверенно, боясь обнадёжить девушек зря. – Я хочу кое-что попробовать.

Он достал отцовскую кисть и взял баночку с краской, которая всё ещё стояла на земле после того, как Рей рисовала на них символы, скрывающие сущность человека. Художник подошёл к стене дома. Она была серой, краска с неё уже начала слезать, но это было самое лучшее место, чтобы осуществить его задумку. Его план походил на бред безумца, но, возможно, именно поэтому он и впрямь мог сработать.

Он рисовал морду кота так высоко, как только мог. Она напоминала о Кото, возможно, потому что Катаси вспоминал, как плыл, сидя на спине исполинского сома, когда рисовал её. Штрихами он наметил плавный изгиб спины, лапы, мощные, увенчанные толстыми чёрными когтями. Кот получался действительно огромным. Он заканчивал кисточку, завершавшую непропорционально длинный хвост, когда Рей сказала тоном, полным понимания:

– Это и впрямь может сработать.

«Может, – подумал Катаси, – если я пойму, как его оживить».

Когда рисунок был закончен, ничего не произошло. Катаси отошёл назад, глядя на стену, но изображение оставалось плоским. Кот, весьма свирепый на вид, нужно сказать, не думал покидать стену и становиться объёмным.

– Что теперь? – спросил он, не особо надеясь ни на ответ, ни на озарение.

– В нём есть жизнь, – сказала Юкия. – Нужно просто как-то разбудить его.

Девушка подошла ближе и положила ладонь на бок исполинского зверя.

– Давай, милый, ты очень нам нужен, – сказала она, погладив кошачье бедро, будто он и впрямь был настоящим.

Ничего не произошло.

Катаси тоже подошёл к стене вплотную, заглядывая в кошачью морду. Пасть её была открыта, точно кот шипел. Острые зубы белели в ней. Ничего не выходило: как бы хорошо он ни нарисовал зверя, он не понимал, как пробудить его. Раньше у него получалось, но, видимо, сейчас чего-то не хватало. Может, рисунок был слишком большим?

Катаси вздохнул тяжело и обречённо. Тепло его дыхания настигло кошачью морду. Кот моргнул. Художник отшатнулся. Ничего больше не происходило, Катаси почти поверил, что ему показалось, но тут со стены посыпалась краска. Изображение пришло в движение, кот потянулся и вышел наружу.

Грохот сотряс округу, стена обрушилась, давая нарисованному зверю свободу. Он принюхался и издал клич столь громогласный, что заглушил колокол на часовой башне. Катаси не сразу понял, что кот всего лишь мяукал.

Художник смотрел на собственное творение и до конца не понимал, как это получилось.

– Дыхание, – сказала Рей. – Ты вдохнул в него жизнь! Вот чего не хватало!

Девушка без опаски подошла к коту. Тот посмотрел на неё и боднул лбом, точно прося ласки. Невеста речного бога едва удержалась на ногах.

– Скорее, нужно садиться на него, – сказал Катаси.

Кот тут же припал на передние лапы, точно этого и ждал.

– Он тебя слушается, – сказала Юкия.

Лёгкость наполнила художника. Он позабыл о своих тревогах, как только оказался на спине чёрно-белого кота. Его шкура хоть и была лишь намечена чернилами, ощущалась мягкой и тёплой, точно это было настоящее живое существо.

– Во дворец, – скомандовал он, и кот прыгнул, точно собирался поймать зазевавшуюся птицу.

Катаси засмеялся, когда вместо того, чтобы приземлиться, зверь принялся мельтешить лапами, точно бежал по воздуху. Он плыл точно так, как Катаси представлял себе, рисуя его. Мужчина вдруг ощутил себя мальчиком, с гоготом убегающим от сестры. Он даже будто бы почувствовал аромат летнего воздуха и примятой босыми ногами прелой травы.

В городе под ними началась паника. Обитатели земель речного владыки в ужасе прятались, распознав в плывущем над их головами звере чудовище, которым они привыкли пугать непослушных детей. Катаси показалось, что в толпе он видел Рин. Та не пряталась, а прыгала на месте, пытаясь помахать ему. Её лицо озарила радостная улыбка. Мужчина был бы рад помахать ей в ответ, но он держался за шерсть кота