Он не выходил из себя, когда рассказывал ей, что егообвинили в убийстве! Пожалуй, тогда он был спокоен и насмешлив, как попугайкапитана Флинта…

Такое… отчаяние дорогого стоит, сказала бы бабушка МарфаВасильевна.

— Контрабанду не возили, платили хорошо, Дима Ершов был вкурсе всех дел твоей… транспортной конторы, правильно я понимают — Ну… да,вроде.

— А личная жизнь?

— Что личная жизнь?

— Ты знаешь, какая у него была личная жизнь?

— Понятия не имею никакого.

— Совсем никакого? — Анфиса мельком глянула на часы. Времениоставалось все меньше.

Как его зовут? Она все забывала. Игорь Никоненко был ужеблизко. Где-то на подступах.

— Ну… не знаю. Увел он у одного жену. Но все у всех уводят!Баба с ребенком и на шесть дет старше его, а он вроде всегда говорил, что этоне имеет значения, он ее все равно любит. Какая-то теория у него была, чтолюди, которые должны встретиться, обязательно встретятся, и все в этом духе.Мальчишку в парк водил и радовался очень, что тот его папой стал называть.Глупо, да?

— Почему? — спросила Анфиса тихо. — Вовсе не глупо. Может,он на самом деле ее любил?

— Ну любил, и что?

— Ничего, — отчеканила Анфиса. Почему-то она вдругпозавидовала Диме Ершову, который точно знал, чего хочет. — Все правильно.

— А больше ничего я не знаю, — сказал Илья резко. — Я ни закем не слежу. Кто там с кем трахается, на то мне плевать с высокой башнитридцать раз!

Анфиса покачала ногой.

— Ты сам ходишь в магазин? — вдруг спросила она.

— Чего?!

— В магазин. Ты сам ходишь в магазин?

— Когда как, — ответил Илья Решетников, — вискарь сампокупаю, а еду по-разному.

— Что значит — по-разному?

Он приблизился к ней, сел на корточки и сказал, уверенный,что говорит язвительно:

— Вот бывшая жена мне вчера яблоки привезла. Банку кофе еще.Это считается или не считается?

— Считается, — буркнула Анфиса. — Кто у нас бывшая жена?

— Да никто! Красавица. Дочка академика Тягнибеды. Слыхала отаком?

— М-м, — протянула хорошо осведомленная Анфиса, — кто же неслыхал. Его по телевизору день-ночь показывали, когда Нобелевскую премиюдавали. Значит, ты у нас выходец из академической среды?

— Не-е, — протянул сэр Квентин, видимо, лишенный чувстваюмора. — Это жена у меня выходец. Да и то бывшая.

— Почему вы развелись?

— Характерами не сошлись, блин!

— Ты ее содержал?

Он помолчал, а потом вдруг пожал плечами, словно сам себе немог ответить на этот вопрос.

— Ну…да. Деньги всегда даю, когда она просит. Вот вчераприезжала, я ей дал.

— Сколько?

— А твое какое дело? Штуку дал. «Зеленых». Ей отец дает, и ятоже.

— Она не работает?

— Да вроде работает. Какие-то книжки читает.

— Так работает или не работает?

— Говорю же, книжки читает! Работа у нее такая.

Анфиса подумала и что-то написала на листочке.

— Значит, вчера она приезжала без предупреждения? Или такобычно бывает?

— Вчера без предупреждения приезжала. Сказала, что мимоехала и заглянула.

— Она так часто делает? Заезжает без предупреждения?

— Не-е. Всегда звонит.

— А вчера не позвонила, привезла тебе яблок и кофе. Тыяблоки съел, кофе выпил, и под вечер тебе стало плохо. Да?

Он поднялся с корточек, схватил пачку сигарет, вытряхнулпоследнюю, закурил и с наслаждением затянулся, как будто год не курил.

— Да этого быть не может, — сказал он тихо. — Это ты ерундупридумала, сыщица. Не может она меня… отравлять.

— Надо говорить «травить».

— Ну ладно, ладно!.. Зачем?! Я Мике денег даю, а так кто ейбудет деньги давать, а?!

Анфиса пожала плечами:

— Я не знаю.

— И вообще это ерунда все, — вдруг сказал он, — что это язатеялся? Чушь какая-то. Давай вали отсюда. Спасибо тебе, и вали, потому чтомне надо дела доделать, и…

— И в СИЗО, — подсказала Анфиса услужливо.

— Да все равно мы не разберемся ни черта! Ну зачем моейбывшей меня травить, а?

— А зачем тебе зама убивать? Да еще в собственной машине?!Ты что, не мог его в лесочке убить, чтобы тебя никто не заподозрил?! Так нет,ты его в машине прикончил, да еще ночью, когда на этой вашей базе никого небыло!

Он походил по комнате у нее перед глазами и опять постучалпо бритой башке кулаком.

— Ты думаешь, подстава, да?

— Ну конечно, — сказала Анфиса убежденно, — а как же иначе!Она и есть.

Тут случилось происшествие, которое, как написали бы вдетективном романе, полностью изменило ход событий.

Хлипкая дверка в приемную распахнулась настежь, и на порогевозникло мимолетное видение, как про себя охарактеризовала оное Анфиса.

Оно было женского полу, сказочной красоты и пораженоприступом отчаяния. Отчаяние оказалось таким очевидным, словно оно — видение! —было завернуто в него, как в целлофан.

— Илюша! вскрикнуло видение, завидев сэра Квентина. — Илюша,спаси, меня!

И оно сильно и бурно зарыдало.

Мужики в приемной лицезрели всю сцену на почтительномрасстоянии, а водитель Гена даже сунулся внутрь и налил стакан воды. Нопредложить видению не решился, залпом осушил сам.

Анфисе стало смешно.

— Мик, ты… чего, а? — спросит Илья.

— Илюша, у меня беда!

Анфиса встала и закрыла дверь в приемную.

— Садитесь, — велела она видению. — Если Раиса по дороге неумерла, значит, скоро будет кофе. Вы бывшая жена, да?

— А… да, здравствуйте, — проговорила бывшая осторожно. — Авы кто?

— Нет, я не следующая, — успокоила ее Анфиса. — Я простопытаюсь помочь вашему мужу. У него неприятности.

— Да уж, — крякнул муж. — Неприятности у меня!

Из-за спины бывшей жены Анфиса показала сэру Квентину кулак.Если он сейчас пустится в рассказы о том, что вчера убили его зама иподозревают его самого, нежное создание хлопнется в обморок, и они потеряют ещекучу драгоценного времени, приводя ее в себя.