— Твою мать, — прокомментировал сэр Квентин. —Мать твою!..

— Он сказал, — продолжала Мика, что везти это просто такчерез границу нельзя. Он сказал, что твои фуры все время ездят за кордон иничего не стоит отправить документы с твоей машиной. У тебя хорошая репутация,и их никогда не досматривают… слишком тщательно. Он сказал, что наводилсправки. Документы уехали бы из России, а там он бы нашел способ, как ихполучить. И я должна была их отправить.

— Каким образом? — перебила ее Анфиса. — Вы уговориликого-то из водителей?

— Нет, — вид у Мики стал совсем несчастный. — Валя дал мнеконтейнер. Металлический, с магнитом. И сказал, чтобы я просто подсунула егопод днище. В середину, чтобы не было видно из-за колес. Он сказал, что днищенадо тряпочкой протереть, чтобы все как следует приклеилось…

Эта «тряпочка» прозвучала очень трогательно, но Анфисе былоне до того.

— Машины должны были уйти сегодня утром. Я вчера заезжала испросила твою секретаршу. А они остались. Потому, что ночью Диму убили. Ядумала, что тебя тоже убили, но потом поняла, что ты живой…

— И ты просто ушла, — сухо констатировал Илья Решетников. —Пролезла под забором и уехала домой. С ножом. Понятно.

— То есть, — подытожила Анфиса, — контейнер сейчас под однойиз машин.

— Да! Да! А он велел его принести и сказал, что он меня…уроет, если я не принесу!

— Принесете, — успокоила Анфиса. — Конечно, принесете. Так,мне нужно позвонить. Илья, отправь кого-нибудь из своих мужиков, чтобы ониотодрали контейнер. Посмотрим, что в нем.

Она раскопала в сумочке мобильный телефон и нажала кнопку сименем Юры Латышева.

— Ты, блин, даешь, — тихо сказал Илья Решетников своейбывшей жене. — Хоть бы мне сказала.

— Илюша!..

— Юра, — быстро проговорила Анфиса в телефон, — это Анфиса.Вы где? В городе или в Аксакове? Приезжайте в Воротниковский, я вас встречувозле аптеки. Или нет, ближе к перекрестку, хорошо? А то меня заведующаяувидит, я сегодня прогуливаю. У меня тут… дело о шпионаже. Угу. Да, жду.

Она выключила телефон, повертела его из стороны в сторону ивдруг спросила задумчиво:

— Кто-нибудь из водителей вашего бывшего мужа вас подвозит?

— Куда… подвозит? — не поняла Мика.

— Ну, куда-нибудь! Домой или в салон красоты! Бывает такое?

— Илья мне всегда своего водителя дает.

— И что это за водитель?

— Гена, — вмешался Илья Решетников. — Он у меня один. Этомой личный водитель.

Анфиса посмотрела на него, не выходя из задумчивости.

— А… домой он к вам поднимается?

— Ну конечно! Когда помогает мне сумки нести.

— И когда в последний раз поднимался?

— Дня… два или три назад. А что такое?

— А вы часто готовите? Ну, еду готовите часто? Раз в неделюили каждый день?

— Какое это имеет значение?!

— Такое, что она пытается узнать про нож! — рявкнулРешетников, неожиданно начавший соображать. — Да не готовит она вовсе! Она быэтого ножа еще три года не хватилась!

— А нож приметный, — сама себе прокомментировала Анфиса. — Склеймом. Практически именным.

Они все некоторое время помолчали, каждый думая о своем.

— Ты понимаешь, да? — спросила Анфиса у сэра Квентина. — Этомог быть только кто-то свой. Кто мог беспрепятственно заехать на базу, ведьтруп-то он привез на своей машине! Если у тебя здесь камеры, и ты сидел ночьюдопоздна, значит, Ершова он прикончил не здесь, а откуда-то привез и именно… ввиде трупа. Кто отнес огнетушитель в подъезд. Чужой разве понес бы в подъездогнетушитель?! Он заехал на базу как обычно, потому что это не вызвало уохранников никаких подозрений, поставил машину на стоянку, ушел и ночьювернулся. Кто знал, что ты будешь тут допоздна? Водители знали?

— Да. Я вышел в приемную, разогнал их, потому что онигалдели очень, и сказал, что буду сидеть до ночи.

— И… Гена там был.

Решетников кивнул сосредоточенно.

— А еду тебе не он, часом, покупает, дорогой ты мойначальник?

У Ильи Решетникова на лице отобразился сразу такой наборчувств, что Анфиса поняла — она попала в точку.

Он вскочил, потряс пустую сигаретную пачку, пнул ногойбушлат, так что тот, растопырив рукава, отлетел к подоконнику.

— Илюша, — пролепетала дочка академика Тягнибеды, — Илюша…

— Вот и отравление твое, и обмороки, — продолжала Анфиса.Руки у нее похолодели, как во время сдачи трудного экзамена по химии, когда ужестановилось понятно, что она знает, знает, вот-вот, и барьер будет взят!Пятерка в зачетке уже очень близка. — Только зачем? Он хотел тебя подставить,свалить на тебя убийство. А убил он зачем? Чем ему мешал твой Дима Ершов?

Илья Решетников смял в кулачище пустую пачку, кинул вкорзину и не попал.

— Генина жена к нему ушла. К Диме. Помнишь, я тебе говорил?На шесть лет старше и все такое!

Анфиса помолчала.

— Ну, вот как прекрасно. И мотив есть. Все у нас есть,только майора Пилипенко нет.

— Никоненко! — рявкнул сэр Квентин. — Но я и без майораразберусь, блин!

Он в два шага добрался до двери в приемную, распахнул ее —Анфиса подошла и стала у него за плечом — и мрачно бухнул в небольшую толпишкумужиков:

— Гена, зайди ко мне!

И тут произошло следующее.

Все умолкли и какое-то время просто стояли, как в детскойигре «Море волнуется раз»" кто как был.

Красавец Гена улыбался.

Потом он вдруг с силой пихнул стул. Стул повалился,перегородив узкий проход между стеной и секретарской конторкой. В проеме двери,ведущей на лестничную площадку, возникла Раиса с цветастым пакетом вотставленной руке.

Водитель Гена прыгнув на нее, она завизжала, в руке у негоневесть откуда взялся нож, и он страшно закричал, так, что стекла задрожали:

— Не подходи! Я ее зарежу! Не подходить никому!

Это было слишком неожиданно, и слишком похоже на кино, икак-то страшно и ненатурально.

Илья сделал шаг, но прыгнуть не мог, ему мешал стул,заклинивший проход. У кого-то из водителей изо рта вывалилась незажженнаясигарета.

— Не подходить, сказал! Зарежу, как куру!