– Он не может. – Кей поднял руку, демонстрируя браслетсиловых наручников. Это был достаточно популярный элемент детективов ибоевиков, чтобы его можно было с чем-либо спутать. Галя ахнула, схватила Томмиза руку.

– В вашем поступке нет криминала, наоборот, – продолжал Кей.– Но вот работа на Основу Силикоидов…

– Что? – заорал Дариан.

– Увы, мальчик был лишён памяти чужими. Вы их невольные…надеюсь… пособники. Я могу убедить в этом Службу или Орган Порядка, если угодно.Но стоит ли? Правдивый ответ, и я уйду. Слово чести. Сколько вы получили?

– Эту квартиру и пятьсот монет в имперской валюте. – Дарианне колебался. В вопросах неприязни к чужим президент Каилиса был ревностнеесамого Императора.

– Немного, – поднимаясь, сказал Кей. – Впрочем, подлинноедобро бескорыстно, верно?

Он снял с руки браслет, бросил его на пол. Взял Томми заподбородок, посмотрел в глаза. Галя не решилась помешать.

– Теперь ты знаешь, что я говорил правду. – Для Кея словнобы больше никого в комнате не существовало. – Что тебе с ней делать – решайсам. Мне нужен партнёр, а не раб на поводке. Три часа я жду тебя в машиневнизу. Решай.

– Я никуда его не пущу! – крикнула Галя. – Он всё равно мойсын! Я запру дверь, и можете сдохнуть в своей машине!

– Если мальчик не сможет выйти по своей воле, то он мне непомощник, – пожал плечами Кей. – Успокойтесь, пожалуйста.

Он пошёл к двери, которая распахнулась так быстро, словноохранная система с нетерпением дожидалась его ухода. Уже с порога Кей сказал,обернувшись:

– Томми! Галактика, сила, жизнь. Решай.

Кей, глядя сквозь стекло на дождь, съел три бутерброда,приготовленных катером. Выкурил две сигареты с лёгким наркотиком из пачки,забытой кем-то в машине. Сигареты Кею не понравились, его организм невоспринимал многие наркотики – одно из свойств перестроенной ещё до рождениянервной системы.

Через два с половиной часа Томми вышел из многоэтажнойкоробки, где прожил единственный год своей сознательной жизни, и подошёл кмашине. Он был с сумкой через плечо, но без куртки, в тех же джинсах и тонкойчёрной рубашке, промокшей за считанные секунды. Кей включил обогрев салона иразблокировал двери.

– Альтос, я хочу поставить условие, – упрямо стоя поддождём, сказал мальчик.

– Для друзей я Дач. Говори.

– Поклянись, что не убьёшь меня.

Кей лишь вздохнул:

– Это становится моей семейной клятвой Кертисам. Не убью,садись.

Томми забрался на заднее сиденье, вытянул к себе раструбобогревателя. «Мицан» набрал скорость.

– Фингал болит? – полюбопытствовал Кей.

Томми потёр свежий кровоподтёк под глазом и покачал головой:

– Нет… не очень.

– У тебя высокий болевой порог, – сказал Кей. –Единственное, что меня утешает, когда я думаю об Артуре.

– Кей, он… мой двойник… хороший?

– Он очень несчастный. Хороший, пожалуй.

– А-а…

– Кертис Ван Кертис – человек в себе. Он посложнее аТана.

Кей замолчал, и только когда Томми, откинувшись на сиденье,начал дремать, закончил:

– Хотел бы я знать, что задумал старик и что из случившегосябыло им запланировано месяц или век назад.

Горра была одной из самых старых человеческих колоний. Здесьещё иногда называли Терру Землёй, в двух университетах открыли отделенияархеологии, а правящая фамилия возводила своё происхождение едва ли не кГагарину.

Император Грей смотрел на это снисходительно. Планетаисправно платила налоги, её молодёжь охотно шла в Имперские силы, а в сенате сфракцией Горры никогда не было проблем.

Гордостью Горры было полное самообеспечение. Терра могласодержать науку Империи и миллионы художников, писателей и прочих дармоедов,Эндория строила корабли, полуголодный Инцедиос подкармливал окрестные сырьевыепланеты, Таури обеспечивала половину Империи фруктами. Горра делала всё –понемногу. Среди местных жителей ходил упорный слух, что резервный дворецИмператора расположен именно у них, а не на Эндории. Называли даже место –закрытый район в Голубых Каньонах, откупленный частным лицом ещё до СмутнойВойны.

Лика Сейкер знала, что в Каньонах Императорского дворца нет.Она жила и царствовала там достаточно долго, чтобы просканировать всеокрестности.

Сегодня её утро началось с визита начальника охраны. Позаведённому давным-давно порядку все важные сообщения в Каньонах передавалисьустно.

Лика принимала утреннюю ванну, когда меклонец подошёл кбассейну. Вода была прозрачной, лишь слегка подкрашенной ароматическимимаслами, но меклонцу была безразлична человеческая нагота. Лику присутствиекиборга тоже не смущало, тем более что его пол был скорее женским.

– Доклад, – изрёк меклонец, замерев на безопасном расстоянииот бассейна. Вода уже не была столь опасной для его трансформированногоорганизма, но инстинкты к этому ещё не привыкли.

– Слушаю, Кас/с/ис. – Лика потянулась, чувствуя, как упругиепрохладные струи принялись массировать тело.

– Корабль на орбите, посадочная траектория ведёт в нашузону.

Лика нахмурилась:

– Тип корабля?

– Катер. – Грудная броня меклонца разошлась, выдвинулсявидеотерминал. – Старая модель, вооружение слабое, защитный блок слегка усилен.Опасности не представляет, но идёт очень уверенно.

Самая молодая за всю историю человеческой преступностиМать-Хранительница Семьи задумчиво смотрела на катер. Он казался знакомым,словно ей уже приходилось его видеть или даже летать на нём…

– Обеспечь коридор, Кас/с/ис. – Сейкер всё-таки вспомнила. –Это друг. Старый друг.

Меклонец развернулся к двери.

– И прикажи прийти камердинеру! – крикнула вслед Лика.Опустила голову – облако пепельных волос легло на воду, медленно намокая.Улыбнулась расписному потолку, привезённому сотню лет назад из какого-то земногособора. Полулежащая мужская фигура на центральной фреске всегда напоминала ейКея. – Помнишь ещё, помнишь, – прошептала Лика.

Мужчина на фреске, тысячу лет поднимающийся с земли,продолжал смотреть в бесконечность. Его не интересовали странные игры потомков.

– Осторожный, терпеливый, умненький Кей, – закрывая глаза,сказала Лика.

Они прошли по короткому коридору, проплавленному в скале.Впереди человек с парой механических протезов – то ли механист, то ли просто неимеющий аТана, за ним Кей и Томми. Меклонец замыкал шествие, передвигаясь назадних конечностях, что было одним из вариантов боевой трансформации.