Когда женщины разошлись в разные стороны – Маржан в камеру кАртуру, Каль в каюту к Луису, – меклонец сказал вслух:

– А почему бы сразу не убить? Тот же эффект.

Он разразился хриплым лающим смехом. Т/сан привык гордитьсятем, что выработал у себя подлинно человеческое чувство юмора.

– Больно было умирать? – спросил Томми. Кей покосился нанего, продолжая вести машину.

– А ты не заметил?

Мальчишка продолжал храбриться. На него нашло то бесшабашноесостояние, которое частенько охватывает взрослых людей перед лицом смерти ипочти никогда не посещает детей.

– Заметил. Ты вопил, как недорезанный гаял. Даже противнее.

– Очень остроумно, – согласился Кей. – Твой голосок вряд лиокажется громче.

Центр Ангобада давно остался позади, потом исчезлижутковатые лачуги окраин. Лишь иногда вдоль дороги тянулись высокие заборыособняков, за которыми теплели окна. Томми провожал их свет тоскливым взглядом.«Мицан» шёл на полной скорости, иногда перехватывая управление так деликатно,словно Кей сам справлялся со всеми сложностями неосвещённого мокрого шоссе.

– Снял домик в пригороде? – спросил Томми. Альтос промолчал.Мальчишка осторожно подался вперёд.

– Не советую, – не поворачиваясь, сказал Кей. – Ты ведь ужепризнавал, что не сумеешь меня задушить.

Дождь всё лил и лил, стирая последние признаки дня. Томми,скорчившись на заднем сиденье, смотрел на широкий затылок Альтоса. Будь у негохоть что-нибудь поувесистее папки с тетрадками, он бы рискнул.

– Я думал, что ты врёшь про аТан, – неожиданно признался он.– В кино так часто бывает – бандит пускает слух, что у него аТан, и его всебоятся.

– Жизнь не кино. Куда похуже, мальчик.

– Всё равно я не жалею. Я отомстил за Ленку. А кто-нибудьотомстит за меня.

– Очень возможно.

Томми поёжился:

– А почему ты вызвал врачей к школе? Ты же не любишь детей.И по телевизору говорили, ты наёмный убийца с повадками садиста.

– Они вступились за глупого друга. Это заслуживает уважения,не находишь? Кстати, мы приехали…

Машина замедлила ход, подъезжая к бетонной стене.Символическая высота ограждения, за которым тянулись длинные ряды ангаров,вполне компенсировалась эмиттерами силового поля, установленными вдоль стены.Сейчас защита была выключена – в дождь она тратила слишком много энергии даже врежиме ожидания. Кей остановил машину у прозрачной будочки проходной – над нейщит был включён.

– Я буду кричать, – быстро сказал Томми.

– Кричи, – согласился Кей, включая переговорник.

– Вы в охранной зоне космопорта Каилис-грузопассажирский, –произнёс чей-то скучающий голос. – Цель вашего появления?

– Помогите! – крикнул Томми. Кей, словно и не заметив этого,сказал:

– Мой катер на семнадцатой стоянке.

– Первичный пароль?

– Помогите! Меня хотят убить! – надрывался Томми.

– Домино, тридцать, альфа, семь, – продиктовал Кей.

– Спасибо за пользование нашим сервисом, – сказал охранник.– Проезжайте по световому лучу.

– Ну помогите же… – прошептал мальчик. Кей неторопливоотключил переговорник, въехал в открывшиеся ворота. Сказал:

– Дождь, слякоть, досмотр не обязателен… Переговорник машинынастроен на мой голос, дурачок. Он фильтрует посторонние шумы.

Машина медленно ползла вдоль ангаров, следуя за пятнышкоморанжевого света. Томми молчал.

– Я так уже провозил одного типа, – сообщил Кей. – Он мнекрупно насолил – ранил клиента. Я ведь не киллер, я телохранитель. Эточуть-чуть другое… А того господина я закрепил под дюзами катера и взлетел.

Мальчик издал всхлипывающий звук.

– Ты не бойся, у тебя судьба интереснее, – заверил Кей. Усемнадцатого ангара Кей продиктовал ещё один код – на этот раз автомату.Широкие двери разошлись, и машина въехала внутрь. Зажёгся свет – длинная белаяпанель под крышей.

– Мы почти дома, – сказал Кей, откидываясь в кресле. Онпонял, что успел забыть свой катер и соскучиться по нему.

Гиперкатера появились лет десять назад, с изобретениемреаджекс-привода, не требовавшего столько места, как более дешёвый интерфазник.Катер Кея уже успел слегка устареть, но это была крепкая модель, вышедшая сэндорианской верфи, лучшей в Империи. Жилой отсек, десятиметровый овал,крепился к двигательной установке, шару чуть меньшего диаметра, двумя длиннымирешётчатыми фермами. Между ними тянулся цилиндр кваркового реактора. Некоторыераскрашивали катера в цвета своих планет или имперский биколор. Кей предпочиталпростые цвета – серый и чёрный. Но нанесли их на корпус под руководствомопытного дизайнера, придав мирной машине обманчивую внешность военногокораблика.

– Привет, парень, – сказал Кей, опуская стекло.

– Привет, незнакомец, – донеслось от корабля низкоеконтральто. – Ты похож на моего хозяина.

– А я он и есть, – ответил Кей.

– А не врёшь? – Голос поднялся, обретая интонации сварливойжены.

– Не вру!

– Может, и пароль скажешь? – вкрадчиво поинтересовалсякорабль.

– Да раз плюнуть!

– Ладно, входи, гулёна, – чистым лирическим сопраносогласился катер. Из кабины плавно выдвинулся трап.

Кей открыл дверь и гордо сказал Томми:

– Ему только в «Аиде» петь, не находишь? Голос ставилабывшая певица… из любви к искусству.

Мальчику сейчас было не до вокальных способностейгиперкатера. Он выбрался из машины, беспомощно огляделся. Ангар был пуст,только в дальнем углу высился распределительный терминал. Шланги и кабели былиаккуратно свёрнуты, но пульт светился. Там наверняка был телефон, но наручникине давали никаких шансов до него добраться.

– Не спи, – направляясь к трапу, сказал Кей.

– Мальчика тоже впускать? – полюбопытствовал корабль.

– Да, придётся…

– Я, в общем, не напрашиваюсь, – в последнем приступе отвагисказал Томми. Кей захохотал.

По сравнению с жилым отсеком грузовика гиперкатер былвершиной комфорта и уюта, но Томми в отличие от Артура этого оценить не мог.Каюта скорее подошла бы лайнеру средней руки, чем крошечному судёнышку. Мягкийковёр на полу, кресла, хрусталь в горке из тёмного дерева, пара хрупкихстоликов. На одном даже стояли цветы в вазочке… увядшие.