— В самом деле, Ботболт! Наш юный друг прав. Вы долгоеще будете испытывать наше терпение этой, с позволения сказать, эротическойагиткой?! Выключите видеомагнитофон немедленно! Не дом, а вертеп какой-то!

Ботболт пожал плечами, но сафьяновскому окрику все жеподчинился. Он подошел к телевизорам и выключил их, после чего протерсалфеткой.

Когда оба экрана погасли и в аппаратной наступила тишина,Чиж обратился к Tea:

— Это вы обнаружили тела?

Метаморфозы настигли мулатку гораздо раньше, чем предрекалаМинна. Еще минуту назад — со смуглыми кукишами наперевес — она выгляделадостаточно оправившейся от потрясения. Но теперь ей снова стало плохо, ижалобные, едва слышные стоны возобновились.

— Это вы обнаружили тела, госпожа Тропинина? —повторил вопрос Чиж.

Tea выдержала паузу и прерывающимся, слабым голосомпроизнесла:

— Это ужасно.

— Да уж, ничего хорошего…

— Вы бы не могли принести мне еще воды, Ботболт? Я всееще неважно себя чувствую…

Ботболт кивнул и направился к двери.

— Как вы нашли их?

— Вот что, молодой человек, — жарко зашептала Tea,как только бурят исчез из поля зрения. — Вы должны немедленно вывезти насотсюда! Я с этим убийцей и минуты не останусь!

— С каким убийцей?

— С этим басурманом Ботболтом, с кем же еще!.. За двачаса умудрился троих прихлопнуть! Да еще с выражением христианского смирения налице!

— У вас есть основания полагать, что он убийца?

— А у вас разве нет?! Почему он солгал? Почему сказал,что эти двое… — Tea обернулась к дивану с трупами и понизила голос:

— Что эти люди находятся в гараже?

— А вы у него не спрашивали?

— Ну, я же не сумасшедшая! Я ему вопрос, а он мне — ядув глотку! Или тесаком по башке! Вы же держали в руках его.., мачете! Вам, Петр,было бы сподручнее переговорить с ним… Вас он послушается…

Чиж в очередной раз покраснел и бросил на меня самодовольныйвзгляд: смотри, дура, как меня ценят! И какие люди! Не тебе чета!

— Я поговорю с ним. А теперь расскажите мне, как выобнаружили тела?

— Зашла в комнату и обнаружила. Любой бы обнаружил.Товар, как говорится, на витрине, — бросила Tea и зябко повела плечами.При этом в жилете у нее что-то звякнуло.

— Я же просил! — распетушился Чиж. — Я жепросил никого не покидать зал!

— Пошли вы к черту! — надменно бросила Tea. —Какие могут быть просьбы, когда у нас три трупа на руках!..

— Ну, хорошо. Значит, вы отправились в это крыло…

— Да, я отправилась в это крыло, чтобы посмотреть намониторы, о которых вы же нам и сообщили, насколько я помню! Полагала, что,может быть, собаки угомонились, наивная!.. Или эти.., деятели пришли в себя.

— И…

— Как видите, в себя они не пришли. Даже более того…Сначала я подумала, что они просто напились и спят. Но когда подошла… — Teaперевела дух.

— Это вы так кричали?

— Нет, вы! Что за дурацкие вопросы!

— Мне просто казалось, что вы не робкого десятка. И всамообладании вам не откажешь.

— Три трупа! Какое уж тут самообладание…

— Вы ничего здесь не трогали?

— Я ведь не наша дорогая Минна, чтобы возиться смертвецами!

— Когда вы пришли, дверь была закрыта?

— Да.

Чиж повернулся к Минне и Софье:

— Вы появились здесь позже?

— Все бросились на крик, — ответила за двоихСофья. — Мы тоже посчитали нужным подойти.

Наверняка только для того, чтобы убедиться, что с поганкойTea что-то случилось. И что еще одной конкуренткой стало меньше.

— Мы страшно испугались. — Минна затрясла всемиподбородками сразу. — В этом доме происходит что-то нехорошее, неужели выне понимаете?

— Чего уж тут не понять!

На этом дознавательный пыл Чижа закончился, и он обратилсяко всем трем почтенным беллетристкам сразу:

— Я попрошу вас вернуться в зал. Ботболт вас проводит.

— Только не Ботболт! — вырвалось у всех троих.

— Хорошо. Тогда я попрошу нашего немецкого друга… Яоглянулась: немецкий друг уже стоял в дверях и исподлобья осматривалаппаратную.

— Вы проводите наших дам в столовую, Райнер?

— Gut! — Немец по-военному четко вздернулподбородок. — А вы?

— Мы подойдем чуть позже…

Опять “мы”! Положительно, Чиж не хотел со мной расставаться.Или все дело в моей способности заполнять пустоты и становиться гарниром клюбому, даже самому незатейливому, блюду?..

Так и есть. Я — гарнир. Я всегда нахожусь в последних строкахменю. Вне зависимости от того, где это меню составляется: на сквозняке взабегаловке “Чанахи” или в дорогом ресторане.

В университетские годы я приправляла Дашку, затем — Бывшего,затем — швейную машинку “Минерва” и мадам Цапник. Затем — Аглаю.

Теперь пришла очередь Чижа.

…Дамы под предводительством Райнера-Вернера удалились, и мыснова остались одни.

— Из рук вон, из рук вон, из рук вон, — запричиталЧиж. — Дела обстоят из рук вон. Но самое ужасное, что в их смерти нетникакого смысла. То есть вообще никакого!

— Как будто в смерти Аглаи есть какой-то смысл!

— С точки зрения литературы большого стиля… Этосимволический акт.

Я с трудом удержалась, чтобы не отвесить Чижу пощечину:

— Это подло. Чиж!

Но он уже и сам понял, что зашел слишком далеко.

— Простите меня, Алиса… Конечно же, я сглупил.

— Сглупил!

— Правда… Мне искренне жаль… Но зачем было убивать ещеи этих двоих? Они отравлены, и боюсь, тем же ядом, что и Канунникова…

Пока Чиж примерялся к месту преступления, я подошла к дверии осторожно выглянула в коридор: никого. Даже —Ботболт, отправленный за водойдля страждущей Tea, куда-то запропастился. Чужой, затаившийся дом отталкивалменя — и притягивал одновременно. Гулкая тишина, полумрак, окоченевший мраморстен и пола, предательская мягкость ковров… А собаки, а снег, а машины,запертые в гараже! Лучшего антуража для съемок программы “Играем в детектив” ипридумать нельзя! Дорого бы я дала, чтобы и смерть Аглаи оказалась всего лишьсценарным ходом…

— Идите сюда, Алиса! — тихонько позвал меня Чиж. Струдом оторвавшись от созерцания коридора, я повернулась к нему.