– С этой минуты она принадлежит мне, – ответил моряк.

– Но ты, по крайней мере, вернешься? – прокричала вследАриана. Эммануэль ответила утвердительным кивком.

В час ночи к столу в Малигате были поданы такие блюда:бульон из красного и зеленого перца, приправленный лимоном, базиликой и мятой;густая похлебка из кальмаров с сердцевиной лотоса; акульи плавники в крабовомсоусе; морской еж, нарезанный так искусно, что его довольно непристойной формыломти выглядели, как живые; клешни омара, фаршированные семенами кардамона;мясо барракуды, смягченное кокосовым молоком, сваренное в смеси из 27 видовпряностей, контрабандно привезенных из Китая, Индонезии и Вьетнама; маленькиежареные птички, которых поедают целиком, вместе с длинным тонким клювом,хрустящими лапками и мягким жирным мозгом; гребешки гвинейских петухов,приправленные обжигающим небо шалфейным араком, и, наконец, какие-топрозрачные, переливающиеся, студенистые волокна, которые можно было принять завермишель, но которые на самом деле были щупальцами так называемойразвивающейся медузы, мужской особи в раннем возрасте, обоеполой – в среднем иженской – в старости, поедаемой сырой из-за высокого содержания протеина ифосфора, несмотря на не очень аппетитный вид и вкус.

Сверкающие голыми ягодицами юноши, чья одежда состоялатолько из низко повязанных пояса и небольшого фартука спереди; молоденькие, седва распустившимися грудями девушки, украшенные внизу живота белыми и алымицветами жасмина, с шеями, окаймленными шелковыми лентами, на которых виселиамулеты из слоновой кости, сделанные в виде маленьких фаллосов, чей размерпозволил, кстати, некоторым гостям лишить невинности их владелиц (девственниц,специально отобранных для того, чтобы донести свою девственность лишь до концапраздника), сновали по всем залам и террасам, предлагая эти деликатесы, а такжемного других блюд – от соловьиных яиц до молодых ростков бамбука.

Эммануэль попробовала по кусочку всего: на десерт онаотведала засахаренную гигантскую бабочку, корень мандрагоры, выпила несколькоглотков знаменитого ликера Каунг-Тонг, рисового пива из Кората и даже решиласьна стаканчик «Солнечной воды» из южных провинций, крепкой, как удар бича длямулов. После дегустации этих напитков она с трудом могла бы объяснить, откудаона, какой сегодня день, час, век.

Еще менее она могла бы сообразить, в какой же части дворцанаходится сейчас. Она сидела среди незнакомых людей, смеющихся, болтающих,вполне довольных жизнью. Огромный смуглокожий детина, вытянувшись на голубомтолстом ковре, положил голову на ее колени, в то время как другой гладил ееноги. Сердце Эммануэль пело хвалебную баркаролу: «О, чудная ночь! Удивительнаяночь!».

Появляется принц, извлекает ее оттуда, ведет к своему столув другую комнату. Представляет ее гостям. Те окружают ее, женщины и мужчинылюбуются ею, прикасаются к ней, целуют, обнимают ее. Ей трудно различитьчье-нибудь лицо, ей душно, она умоляюще взглядывает на хозяина празднества, итот, поняв ее, предлагает ей руку и выводит из круга веселящихся во внутреннийдворик-сад.

Свежий воздух отрезвляет ее. Не могла бы она получитьобратно свое платье? Конечно, говорит принц, подзывает слугу, отдаетраспоряжение. Они ждут, Эммануэль надеется, что молодой человек отыщет еепрелестную светло-зеленую тунику, жаль было бы потерять ее. Слуга, однако, уженесет желанное одеяние и к тому же пояс и золотую брошь – он ничего не забыл.Жестом он указывает ей, где можно найти зеркало, одеться, причесаться, сновапривести себя в порядок. Она благодарит его. Он кланяется, сложив ладони передсобой.

И вот они снова с принцем вдвоем.

– Пойдемте со мной, – говорит принц, – Вы еще не видели моихсадов. Нам будет полезна небольшая прогулка.

«Неужели он тоже примется за меня?» – спрашивает себяЭммануэль. Все-таки после всего, что проделывали с нею, она еще не совсемпришла в нормальное состояние.

Она следует за властелином мимо фонтанов, бассейнов, клумб,гадая, овладеет ли он ею здесь, на влажной от водяной пыли каменной скамье, илитам, на траве, в тени огромного баньяна. Интересно, снимет ли он при этом свойсказочный наряд? Тогда он много потеряет в своем величии. А может быть, и нет…

Две молоденькие девушки выскочили при их появлении избеседки и в два прыжка – только вздулись вслед за ними их саронги – исчезли изполя зрения.

– Я знаю, вы любите и девушек. Хотите развлечься скакой-нибудь этой ночью?

Она запротестовала:

– Господи! Кажется, все знают обо мне все! А я в Бангкокевсего три недели. Есть ли здесь хоть один, кому обо мне не рассказали…

– Во всем городе, наверное, есть… Но в этом дворце такого ненайти. И все так долго ждали вашего появления, и все восхищены вами.

– Почему? Мне кажется, здесь такое множество женщин…

– Можно любить только сестер-близнецов, или настоящих, илисиамских, сказал когда-то один знатный человек. Так что совершенно естественно,что мы вас любим.

– А что Анна-Мария Серджини, она не из ваших сестер? –спросила все еще не усмиренная Эммануэль. Но принца нелегко было вывести изравновесия.

– Кто может это сказать? – ответил он мягко. – Иногда надопрожить всю жизнь, чтобы встретить брата. Или даже несколько жизней.

– Вы верите в переселение душ?

– Я ничего не знаю об этом. Я даже не знаю, смертны ли мы.

– Да, я знаю только, что я не хочу умирать.

– Значит, вы и не умрете.

Он посадил ее на ступеньку мраморной лестницы, спускавшейсяк небольшому бассейну.

– Послушайте-ка стихи. Их написал молодой китаец, инженер,наш современник:

Гора – моя подушка,

Небо – моя крыша,

Завтра я взорву гору,

Но небо никогда не упадет.

Эммануэль проглотила комок, застрявший у нее в горле.

– Я знаю, что делать с моей жизнью, – сказала она. – Но чтомне делать с моей смертью?

Принц посмотрел на нее с симпатией:

– Конфуций сказал: «Мы не знаем жизнь. Как можем мы знатьсмерть?». Зачем мучить себя?

– Я никогда не думала об этом, но потом появиласьАнна-Мария, спросила меня о смысле жизни, и теперь это не выходит у меня изголовы.

– Вы вольны размышлять обо всем, о чем захотите, –проговорил медленно принц. – «Но вы не должны закрывать глаза руками, потомучто жизнь и конец ее непроницаемо таинственны, и только Бог появляется в конце.После этого вы начнете жить в постоянной боязни Бога. Велико лиусовершенствование?».