Антонина наклонилась и начала расшвыривать палкой обгоревшиедоски. Первая отлетела в сторону Женьки, чуть не ударив ее по ноге. Другая,третья, четвертая… Под ними оказался черный, бесформенный куль, от которого,догадалась Женька, и исходил ужасный запах. Ведьма присела, не обращая вниманияна жар от догорающего сарая, и провела рукой над кулем. Тот пошевелился. УЖеньки подогнулись ноги, и она села прямо на теплую землю, с ужасом глядя нато, что когда-то было живым существом. Теперь ей стало ясно, что «куль» – этообгоревший дочерна человек, свернувшийся клубком, словно пытавшийся спрятатьсяот огня. Ведьма провела над ним рукой еще раз, и в ответ раздался тихий хрип.Человек возле ног Антонины еще раз слабо захрипел, чуть дернулся и затих.

Ведьма посидела еще несколько секунд, медленно поднялась иперевела взгляд на Женьку. Та отчаянно замотала головой:

– Это не я. Не я, клянусь, не я! Я только хотела помочь,предупредить…

Антонина сделала шаг к девочке, и та закричала:

– Это не я сделала! Пожалуйста, не трогайте меня! Этоне я!

Женька бросила взгляд на обугленное мертвое тело, повалиласьна бок и отчаянно зарыдала.

Забор уже догорел и обвалился. Последние язычки пламенипробегали по черной куче, полчаса назад бывшей сараем. Ведьма стояланеподвижно, слушая треск догорающего дерева, далекие крики из деревни иотчаянный плач девчонки, лежавшей перед ней на обожженной земле.

* * *

– Поджог дома? – Следователь наморщил лоб. –Совершенно не припоминаю ничего подобного. Ну, были пожары, а вы тут при чем?

– Я тут и ни при чем, – хмуро отозвался Виктор.

– Да и поджигали, в общем-то, не дом, – вставилКапица.

– А что тогда? Ничего не понимаю. Давайте-ка нетемните! – рассердился Коломеев. – Рассказывайте толком, самую суть.

– Если самую суть, то все очень просто. Когда я былподростком, то летом водил дружбу с почтальоновыми детьми, которые жили вот вэтом доме, – с двумя братьями, Мишкой и Сенькой. Сеньке тогда было летчетырнадцать, а Мишка был самый старший, ему уже, по-моему, семнадцатьисполнилось. Да, у них еще сестра была, Женька, чуть постарше Сеньки. А кромених, я с Сашкой и Колькой дружил, точнее, не дружил, а так… по-детски… короче,приятельствовал. Знаете, шалости там разные придумывали, на какие-то кострыходили, на Ветлинку раков ловить, бабку Степаниду пугали, развлекались… Вобщем, все как у обычных подростков. Так вот, эти ребята, вчетвером, подожглизабор и сарай знахарки местной, Антонины.

– Про Антонину я наслышан, – кивнул Коломеев.

– Ее имущество и горело. А началось все с того, что онакакого-то наркомана приблудного у себя поселила и начала лечить, а я ребятамрассказал о наркоманах, на их беду. Все, что знал, то и выложил – и что онинеизлечимы, и что от наркомана можно чего угодно ожидать… Короче, –усмехнулся Виктор невесело, – воздействовал на неокрепшие умы. А они менянаслушались и пошли вчетвером сарай Антонинин поджигать, чтобы испугать ее итого парня – вроде он запаникует, свалит из деревни на все четыре стороны, иони заживут спокойно.

– А вы с ними ходили?

– Да нет, в том-то все и дело, дома я сидел.

– И что дальше было? Вроде бы начинаю я припоминать туисторию…

– Дальше? Они подожгли сарай со всех сторон, ещедогадались бензином его и забор облить. А в сарае наркоман лежал почти безсознания. Я уж не знаю, что там с ним знахарка делала, но вылезти он не смог,хотя все соображал. И… – Виктор замялся.

– Что, сгорел?! – не выдержала Тоня.

Трое мужчин, почти забывшие о ней, синхронно обернулись.

– Сгорел, – ответил за Виктора участковый. –Заживо сгорел.

– Господи, кошмар какой! И это те ребята сделали,которые раньше в нашем доме жили? – повернулась она к Виктору.

– Да. А Сашка с Колькой, которых ты знаешь, простосмотрели, чтобы никто не пришел.

– А Андрей? – вспомнила Тоня.

– Андрея в то время в деревне не было, – немногоудивленно отозвался Виктор. – Я же тебе рассказывал.

– Ах да. И что же дальше с ними было?

– Суд был, – опять ответил Капица. –Шуриным-то ребятам удалось как-то в обвиняемые не попасть, они простосвидетелями были, а вот Сеньку с Мишкой судили. Старший брат на процессе всювину на себя взял, а потом… Сенька-то еще несовершеннолетний был… ну и, конечно,сглупили они здорово…

– В смысле? – не понял следователь.

– Держались они на суде неправильно. Что-то говорилитакое, что парень тот получил по заслугам, что они свою семью защищали… Вобщем, такое впечатление у всех сложилось, что они специально его подожгли,вроде знали, что не выберется.

– Да чушь это была полная! – вмешался Виктор.

– Чушь, – согласился Капица. – Но прокурорпостарался, а адвокат у парнишек был не ахти. Но в основном, можно сказать, онисами себе удружили. Если бы покаялись, поплакали, объяснили, что простопопугать тетку хотели, – все бы и обошлось. А они оба в позу встали:защищали родную деревню, видите ли! В общем, получилось в результате, что…

– Что? – одновременно спросили Тоня и следователь.

– Младшего отпустили, а старшему приличный срокдостался – шесть лет.

– Значит, он уже должен был выйти на свободу?

– Должен, да не вышел, – покачал головойКапица. – Толком не знаю, но уже в тюрьме он еще один срок заработал,по-моему, избил кого-то. А там пошло-поехало! В общем, до сих пор Мишка так втюрьме и сидит, и когда выйдет – неизвестно.

– А второй, Сеня? – спросила Тоня.

– Умер, – ответил участковый, взглянув на Виктора.Тот только молча кивнул.

– От чего?

– Там темная история была: он пытался в Калиново вернуться,да что-то у него не получилось. Да, забыл: после суда родители девчонку свою иСеньку увезли куда-то, по-моему, в Воронеж. А года через три приехал Сенькасюда один. Родители у него вроде бы умерли. В общем, захотел он в родном домепоселиться, – Капица широким жестом обвел стены вокруг себя, – но несмог в Калинове жить, уехал. А года через два узнали, что он, пьяный, сгорел вквартире где-то в Подмосковье.

– Тоже сгорел? – недоверчиво переспросилследователь.

– Да, заснул, видно, с сигаретой и сгорел. Вот и все.

– А девочка, Женька? С ней что? Она-то хотьжива? – Тоня смотрела на Капицу во все глаза.

– Она дом и продала, – сказал Виктор. – Самаприезжать сюда не стала, все через Степаниду сделала. Вроде в Воронеже онаосела, семья у нее там. Понятно, что в Калиново ей возвращаться не хотелось.