Шон кивнул. Они посидели еще, в молчании, удивительно тепломи дружеском, слушая писк птенцов и голоса девочек, игравших в песочнице.Наконец, Шон поднялся.

— Этих маленьких замарашек пора укладывать.

Когда он подошел к песочнице, Чарли умоляюще сложила руки.

— Еще пять минут!

— Прости, детка. Время вышло. Вам обеим нужно еще принятьванну.

— Не хочу ванну! — запротестовала Эшли.

Шон подхватил ее и пощекотал под мышками.

— Ты же любишь купаться!

— Лили, а ты останешься? — спросила Чарли, упираясь и нежелая заходить в дом.

— Я не могу, — автоматически ответила она.

— Пожалуйста!

— Но...

— Ребенок сказал: «пожалуйста», — заметил Шон.

— Ну ладно.

— Ура! — Чарли и Эшли хлопнули ладонью о ладонь.

Лили предпочла бы, чтобы у нее на этот вечер было назначеносвидание. Чтобы ей предстояло пойти куда-нибудь выпить и потанцевать, но фактоставался фактом — она не имела никаких планов. Перспектива задержаться в этомдоме показалась ей неожиданно приятной.

Шон поднялся с племянницами на второй этаж. В кухне Лилислышала шум текущей из крана воды и смех девочек.

Сегодня, впервые за последнее время, Лили начала верить, чтодетям Кристел удастся пережить их страшную потерю. До этого дня ее раздиралисомнения, а порой она впадала в безысходное отчаяние. Теперь Лили наконец-точуть-чуть успокоилась.

Сегодня случилось еще кое-что: Лили осознала, что начинаетпривязываться к Шону и детям, и это очень обеспокоило ее. Она знала, что должнадержать дистанцию с этой семьей, потому что они не принадлежат ей. Если завтраШон решит переехать в Феникс, она не сможет помешать этому. Лили не былауверена, что ей удастся пережить такую утрату.

На посудомоечной машине замигала лампочка. Это означало, чтоцикл закончен. Лили решила разгрузить ее. Шон и Чарли настояли на том, что самисложат посуду в машину, и она в беспорядке лежала в поддоне. Лили поджала губы,стараясь, чтобы раздражение не захлестнуло ее. Хотя они расставили посудунеправильно, она прекрасно отмылась. Лили вынимала последние тарелки из машины,когда в кухню вошел Шон.

— Вы быстро справились, — сказала она.

— Они еще в ванне. Я спустился, чтобы взять пару полотенециз сушилки.

Она похолодела, потом кровь прилила у нее к щекам.Пластиковая миска для хлопьев выпала у Лили из рук.

— Господи, разве можно оставлять их одних! — Она бросиласьвверх по лестнице и вбежала в открытую ванную. Лили ощущала, что Шон у нее заспиной, но не обращала на него внимания.

Девочки сидели лицом друг к другу, утопая в пене.

— Лили! — Эшли шлепнула по воде губкой.

Лили молча повернулась и выхватила полотенце у Шона, стоявшегов дверях. Полотенце было еще теплым после сушки. Она вынула Эшли из ванны и какследует вытерла.

— Теперь ты, Шарлей Луиза. Вытаскивай затычку.

— Ты на нас сердишься? — спросила Чарли, прижимая к себеполотенце. Пена облепила ее худые ножки.

Сердце Лили все еще неистово колотилось.

— Ну конечно, нет!

— Значит, ты сердишься на дядю Шона?

— Вам пора в кровать. Давайте посмотрим, кто из вас быстреенаденет пижаму?

— Взрослые всегда говорят так, когда хотят, чтобы детизаткнулись и шли в кровать.

— Потому что это гораздо вежливее, чем сказать: «заткнитесьи идите в кровать».

Чарли, явно удовлетворенная ответом, надела шелковыйпеньюар, который был ей велик и волочился по полу. Заметив удивленный взглядЛили, она раскинула руки — рукава пеньюара напоминали крылья.

— Это мамино, — объяснила Чарли. — В нем я сплю лучше. Скажимне спокойной ночи, дядя Шон, — попросила она, пока Лили подтыкала ее одеяло.

Шон вошел в спальню девочек.

— Спокойной ночи, дядя Шон, — повторил он за Чарли —очевидно, это была их привычная шутка. Он поцеловал малышку и протянул ейигрушку, с которой она спала. Потом наклонился и поцеловал Чарли.

— Спокойной ночи, Зиппи! — сказал он.

— Пока, Дюк!

Лили была обескуражена его ласковым обращением сплемянницами. Она спрашивала себя, понимает ли Шон, как важны такие моменты.Ведь если он понимал, это означало, что их план по воспитанию детейдействительно работает. Потом Лили вспомнила, что, как бы ни был ласков Шон, онтолько что совершил нечто ужасающее.

— О чем ты думал, оставив их в ванной без присмотра?!

— Но они любят купаться вместе. Я выскочил всего на парусекунд за полотенцами.

— Их ни в коем случае нельзя оставлять одних в ванной,слышишь? Эшли еще слишком мала, чтобы принимать ванну без присмотра. Ее нельзяоставлять на Чарли — даже на пару секунд. Обещай, что это никогда больше неповторится.

— В этом нет ничего страшного, — отмахнулся он.

— Полагая так, ты обманываешь себя!

— Эй, я делаю все, что могу. Знаешь, как трудно мне с Чарли?Я не ее отец, и не хочу переступать черту, если ты понимаешь меня.

— Да, понимаю. Чарли может мыться одна, но с открытойдверью, и ты должен все время слышать, что она делает. Но за малышкой нужноследить каждую секунду. Ты не вправе даже моргать, когда она находится вванной.

— Понял. Не моргать. — Его удивила горячность Лили.

— Я не шучу, Шон! Ты не можешь наплевать на это, как на моирекомендации по поводу питания, телевидения, посудомойки. — Глаза Лилинаполнились слезами, и она отвернулась, чтобы скрыть их. — Это вопрос жизни исмерти. Так бывает — все может измениться в мгновение ока.

— По-твоему, я не знаю этого?

— Только подумай, что будет с Чарли, если что-то случится. —Она произнесла это в страстном порыве и сейчас чувствовала себя опустошенной.

Подняв глаза, Лили увидела, что Шон загадочно смотрит нее.При этом она подумала, что, если он осмелится возразить, ей не удастсясдержаться.

— Ты права, — вздохнул Шон. — Я сделал глупость. Лилиудивила его честность. Он и сам удивителен.

Несколько недель назад Шон был игроком-плейбоем, и его неволновало ничего, кроме собственных дел. Сейчас, отставив все дела, он призналсвою ошибку. Никогда раньше Лили не видела, чтобы мужчина поступил так.

Шон пытался соединить разорванные нити, создать новую семьюдля этих детей. Его искренность потрясла Лили до глубины души.

— Спасибо, — мягко сказала она. Лили готова была рассказатьему правду о том, что случилось с Эваном, и о том, что это до сих порпреследует ее. Она никогда ни с кем не говорила об этом, даже с родителями иВайолет. Сейчас Лили изумилась, произнеся: — Я знаю, по-твоему, я отреагироваласлишком остро, но у меня была на то причина. Когда-то давно я потеряла близкогочеловека. Он случайно утонул.