— Господи, Лили! Мне очень жаль.

Взяв Шона за руку, она вышла с ним на крыльцо, чтобы Чарлине услышала их. Кроме того, на крыльце было темно. Почему-то Лили знала, что несможет говорить об этом при свете.

— В нашей семье было трое детей, но мой брат Эван... он несмог выжить среди нас. — Ощущая тяжкий груз на своих плечах, Лили спрашиваласебя, удастся ли ей ли когда-нибудь избавиться от него. — Мои родители считают,что это я была виновата в его смерти.

— Ты же сказала, что он утонул.

Она кивнула.

— Я была рядом с ним в ванне, когда это случилось.

— Господи! Так ты была совсем маленькой, верно?

— Мне было три года.

— А твоему брату?

— Ему еще не исполнилось и года. — Всю свою жизнь Лилипыталась восстановить события того вечера. Она помнила пушистую пену «МистерБаббл», наполнявшую ванну, но никак не могла вспомнить Эвана рядом с собой.Иногда она думала, что без напоминаний матери случившееся совсем изгладилось быу нее из памяти.

Точно так же она почти не помнила Эвана. В головесохранились только какие-то обрывочные воспоминания, разрозненные картинки, неболее того. Пятно света на нежной детской щечке — вот и все. Тихий плач вночной тишине. Если судить по старым семейным фотографиям, на которых они былисняты вместе, она обожала своего брата.

Порой Лили спрашивала себя, каким бы стал Эван, если бы непогиб тогда? Она замечала, что присматривается к мужчинам его возраста, пытаясьпредставить брата взрослым. Был бы он высоким и крупным, как Вайолет, илималеньким и худым, как она сама? Был бы он общительным, успешным, эмоциональнымили сдержанным? Насколько изменилась бы ее жизнь, если бы Эван остался в живых?Может, она не была бы такой замкнутой и настороженной. Может, влюбилась бы,создала семью, стала матерью.

Сгущавшаяся темнота напомнила Лили обстановку исповедальни.Ее воспитали в католической вере, однако она так и не получила отпущениягрехов, сколько бы раз ни прочитала покаянную молитву.

— Я всегда думала, что должна была запомнить такую ужаснуютрагедию, — сказала она Шону. — Как я могла забыть ее? Как получилось, что мойбрат, моя плоть и кровь, скользнул под воду, когда я была рядом с ним? Как ямогла не заметить этого? — Лили тысячу раз спрашивала себя, почему не схватилаего за мокрую, скользкую ручку и не вытащила из-под воды.

— Тебе же было всего три года! — воскликнул Шон. — Ты быласовсем крошкой. Гораздо больше меня интересует, где находились твои родители?

— Что-то случилось с Вайолет, и мама вышла на минутку.Точнее, на три. — Лили переплела пальцы. — Но то, что случилось потом, было ещехуже. Мою мать обвинили в том, что она пренебрегла родительскими обязанностями,и нас с Вайолет на время поместили в приемную семью, хотя этого я тоже непомню. Когда мы вернулись домой, там все совсем изменилось. Наша семья уже небыла счастливой. — Лили дрожала, несмотря на теплый летний вечер. — Вот и все.По сей день я и не знаю толком, что там случилось, но в одном моя мать права. Яуже могла спасти его.

Лили знала, что эта потеря сказывалась на ней по сей день.То, что при ней прервалась чья-то жизнь, влияло на все принимаемые ею решения.Она так и не простила себя. Да и как она могла? Из-за этого Лили запретила себепривязываться к людям. У нее не было детей, а свое желание иметь их онасублимировала в своей профессии.

— Я уважаю твою мать, но думаю, она переложила на тебя частьвины, чтобы облегчить свою совесть. Мне очень жаль, Лили. Жаль всю твою семью,но особенно тебя.

Они оба замолчали, но ей стало немного легче. На встречах спсихологом они говорили о плохих и хороших днях. Последних у Лили почти никогдане было. Бывали плохие и хорошие моменты — в течение одного дня. Этот моментбыл хорошим. Она ощущала тепло и покой.

— Хочешь бокал вина? — спросила она Шона.

— Нет, — ответил он и широко улыбнулся, увидев, что онаобескуражена. — Я предпочитаю пиво. Тем не менее, у меня есть отличное мерло —совершенно натуральное, тебе должно понравиться.

— Да. — Лили кивнула. — Такое мне нравится.

Шон отправился за напитками и принес ей бокал вина. Онивышли на улицу, сели на заднем крыльце и стали смотреть на восходящую луну.Лили отпила вино, глядя на Шона поверх ободка бокала. «Ему можно сниматься врекламе пива», — подумала она. В рекламе, предназначенной для женщин. Ни однаженщина в Америке не устояла бы перед мужчиной, который моет посуду, укладываетдетей спать, а потом усаживается на крыльце и открывает запотевшую алюминиевуюбанку.

— Хочешь попробовать? — Он протянул ей банку.

Да.

— Нет, — сказала Лили. — Нет, спасибо. Мне нравится вино.

— Ты смотрела так, будто хочешь моего пива.

— Никогда не любила пиво.

— Я запомню. Как ты обычно проводишь субботние вечера?

— Ну, не так, как сегодня. Не открываю душу ничего неподозревающему человеку. Кстати, извини меня за это.

— Ничего. Может, на следующей неделе ты откроешь мнечто-нибудь еще.

У этого парня есть подружка, и он, тем не менее, флиртует сней. «Какой подлец», — подумала Лили. Но в глубине души Лили знала, что Шон неподлец. «В пятницу я обычно смотрю кино, а в субботу — хожу на свидания». Онане произнесла этого вслух.

— Обычно я иду куда-нибудь с друзьями, коллегами по школе. Унас с Кристел есть — был — сезонный билет в оперный театр в Портленде. — Лилиотпила из своего бокала. — Я попросила ее адвоката продать билеты.

— Я не виню тебя за это.

— Да, воспоминания слишком тяжелы.

— А я думал, что отсидеть оперу было бы слишком тяжело.

— Значит, ты не большой поклонник оперы, — улыбнулась Лили.— Какой сюрприз! — Шон подавил зевок, но она заметила это. — Мне пора. — Лилипосмотрела, куда поставить бокал.

— Не уходи. — Шон удержал ее за руку, ласково, нонастойчиво. — Останься. Пожалуйста.

От его прикосновения она испытала смешанное чувствонапряжения и успокоения. Хорошо, что в темноте Шон не видел, как онапокраснела.

Убрав руку, он улыбнулся ей.

— Мне сейчас очень не хватает общения со взрослыми людьми.

А как же Мора? Может, они только занимаются сексом, а наобщение им не хватает времени?

— Я должна кое-что сказать тебе.

— И что же?

— Думаю, мы с тобой поладим, но ты должен знать, что яприезжаю сюда только ради детей. Их мать была моей лучшей подругой и хотела,чтобы я позаботилась о них.

Шон откинулся назад, оперся спиной о перила лестницы и допилпиво.