Ее взгляд на свою профессию был разумным и вызвал у Оливерауважение, но ее слова вдруг озадачили его.

– Вы, случайно, от меня ничего не скрываете, мисс Сэмпсон?Вдруг сюда зайдет ваш муж и вмажет мне по носу?

Шарлотта засмеялась, представив такую сцену, и покачалаголовой, в то же время сражаясь с порцией спагетти.

– Это невозможно. Я была замужем всего один раз, идавным-давно, когда мне был двадцать один год. Выскочила я буквально черездесять минут после окончания колледжа.

– И что же?

– Очень просто. Он был актером. Скоропостижноскончался. А я с тех пор не встречала никого, за кого хотела бы выйти замуж. Насъемочной площадке редко можно встретить мужчину, с которым хотелось быпровести остаток жизни.

В течение нескольких лет она еще крутила роман с продюсером,но это ни во что не вылилось. Потом подолгу у нее никого не было, или же былизнакомства с людьми, не связанными с телевидением.

– Наверное, я слишком разборчива. Моя мама говорит, чтоя уже перевалила за гору.

Шарлотта посмотрела на Оливера с грустью, но и с искоркойозорства в глазах:.

– В следующем месяце мне исполнится тридцать четыре.По-моему, я немного перезрела для замужества.

Олли весело рассмеялся. На вид ей было около двадцати.

– Я так не считаю. А здесь что, существует такоемнение?

– Если тебе больше двадцати, ты труп. К тридцати годампозади первая пластическая операция, к тридцати пяти – вторая и еще как минимумодна операция на глазах, если не две. В сорок все кончено. Поэтому я и говорю,что надо иметь в жизни еще что-то.

Говорила она вполне серьезно.

– А если не мужа и не детей, тогда что?

– Что-то, чем была бы занята голова. Я раньше многоработала с детьми-инвалидами. Правда, теперь у меня нет времени.

– Я вам одолжу своих.

– А какие они?

Судя по тону, ее это в самом деле интересовало, и Оливеррастрогался. Трудно было поверить, что Шарлотта – преуспевающая знаменитость.Она так трезво говорила, была такой приземленной. Оливеру это очень нравилось,как, впрочем, и остальное в ней. Для него даже отошла на задний план еевнешность. Он почувствовал ее искренность, внутреннюю красоту. Думая о ней, они попытался ответить на вопрос Шарлотты о его детях:

– Мел умная и ответственная и безумно хочет статьактрисой, по крайней мере сейчас. Бог знает кем ей захочется быть потом. Но онасобирается поступать в колледж на театральное отделение. Высокая блондинка ивообще замечательный ребенок. Думаю, она вам понравится.

Он решил, что Шарлотта и Мел должны познакомиться, а потомподумал, не слишком ли много ему хочется, но Шарлотта, похоже, не имела ничегопротив.

– А Сэм смышленый парень, ему десять, живой как ртуть.Всеобщий любимец.

Затем Олли рассказал ей о Бенджамине, Сандре и их ребенке.

– Да, видно, нелегко ему достается, – вздохнулаШарлотта.

– Весьма. Но он полон решимости делать то, что считаетправильным, даже если сам от этого страдает. Подругу он, похоже, больше нелюбит, зато без ума от малыша.

– Так вы, значит, дедушка, – произнесла она и вдругозорно посмотрела на Оливера.

Глаза у нее были такие же зеленые, как у него. – А вы мне несказали, когда мы познакомились. Олли улыбнулся:

– Разве это имеет какое-то значение?

– Колоссальное. Вот я скажу своей родне, что ходила насвидание с дедушкой. То-то они будут ломать голову, зачем мне это понадобилось.

Похоже было, что она оставалась с ними в тесных отношениях,и это Оливеру тоже понравилось. Он рассказал ей даже об отце и о Маргарет.

– Они прилетят в январе повидать ребят. Она для негосамый лучший вариант, хотя поначалу я так не думал. Для меня это был сильныйшок, когда он женился на ней почти сразу после смерти матери.

– Правда, забавно: сколько бы нам ни было лет, вотношении к родителям мы всегда ведем себя как дети. Вам не кажется?

– Кажется. Я сперва ужасно возмущался по ее поводу. Ноотец на склоне лет имеет право на толику счастья.

– И достоин красивой старости.

– Да, конечно.

– Я надеюсь познакомиться с ними, – мягко произнеслаШарлотта.

Они закончили ужин, еще чуть-чуть поговорили за кофе, потомпошли на выход, к машине. По пути два человека остановили ее, прося автограф.Шарлотта не отказывала, напротив, раздавала их дружелюбно и ласково, почти сблагодарностью. Олли заговорил об этом, когда они сели в машину. Шарлотта устремилана него серьезный взгляд своих широко раскрытых зеленых глаз:

– В телебизнесе никогда нельзя забывать, что благодаряэтим людям ты такой, как есть. Без них ты никто. Я об этом всегда помню.

Самое замечательное было то, что слава не вскружила ейголову. Она была удивительно скромной и почти застенчивой.

– Спасибо, что вы поужинали сегодня со мной.

– Я получила большое удовольствие, Оливер.

Судя по выражению лица, она сказала это вполне серьезно.

Шарлотта отвезла его домой в Бел-Эйр. Выходя из машины, Оллизамешкался, не зная, пригласить ее внутрь или нет, наконец все-таки пригласил,но она сказала, что очень устала. А потом вдруг что-то вспомнила и спросила:

– Чем вы будете заниматься в праздники, один, бездетей?

– Ничем особенным. Я собирался поработать в офисе. Этобудет мое первое Рождество без ребят.

– Я обычно тоже уезжаю домой. Но в этом году просто несмогла. На следующей неделе у меня съемка рекламного клипа, да и сценариипочитать тоже надо. У нас новый автор. А что, если нам встретиться в воскресенье?

На воскресенье приходился сочельник, и Олли старался об этомне думать, но ее предложение казалось слишком заманчивым, чтобы его отвергнуть.

– С удовольствием. Можем у меня поужинать. Агнес былана месте, хотя дети и уехали. Но Шарлотта придумала кое-что получше.

– Давайте лучше я зажарю нам индейку! Как положено.Хотите?

– Ну конечно.

– А потом пойдем в церковь. У меня есть друзья, ккоторым я всегда хожу в гости на Рождество. Пойдете со мной?

– Охотно, Шарлотта. Но вы уверены, что хотите провестивремя со мной? Я не хочу навязываться.

– Да, – сказала она с мягкой улыбкой, – и буду оченьразочарована, если вы не придете. Рождество для меня очень важно, я люблюпроводить его с милыми мне людьми, и отнюдь не сторонница искусственных елок,спрыснутых серебряной краской, и всей этой пошлятины, характерной дляГолливуда.