* * *

— Да, черт побери, я не понимаю, почему это вас такпереполошило! — Шубин в сильнейшем раздражении ходил из угла в угол своегогромадного кабинета. Лидия следила за ним глазами. — С самого начала было ясно,что ваш драгоценный Леонтьев замешан во все это дело. Мне было не оченьпонятно, замешаны ли вы, но ваши начальники точно знали, что делают! Это ясноидиоту!

— Ну, значит, я идиотка. — Лидия пожала плечами. — Мне этобыло не ясно.

— Вы просто до сих пор влюблены в этого вашего козланачальника и поэтому даже мысли не допускаете о том, что он мог вас продать!Продать за деньги! Ему это было очень удобно, потому что он отлично знал, чтовас привлекают всякие разоблачения. Он получил денежки, а вы — проблемы на всюоставшуюся жизнь! Вы ведь дали в газете непроверенную информацию. Дали? Дали!Кому вы теперь нужны?

— Послушайте, — сказала Лидия дрожащим голосом. Ей былообидно, что она оказалась такой идиоткой. — Вам-то что за дело? Почему моясудьба так вас заботит? Вы лучше о себе думайте!

— Я думаю! — ответил он с досадой. — Я только и делаю, чтодумаю о себе.

Они замолчали.

— Звонил Барышев, — сообщил Шубин, сел в кресло и вытянулноги. — Информация неутешительная. Батяня сильно не в духе, даже слышать променя не может, хотя Коля пытался замолвить слово. Мне нужно как-то попасть всвой кабинет, а я не могу придумать, как именно.

— Зачем?

— Я должен просмотреть все договоры за десятое ноября. Тедоговоры, которые упомянуты в твоей статье, были за десятое ноября?

— За десятое и тринадцатое. А что?

— Я должен посмотреть, чьих договоров за десятое итринадцатое нет в моем сейфе. И тогда я буду все знать.

— Подожди, Егор, — попросила Лидия. — Ты думаешь, что у тебяих кто-то выкрал из сейфа?

— Ну конечно, — сказал он уверенно. — Забрал. Я их подписал,первый экземпляр, естественно, остался у меня, второй экземпляр — у того, ктовсе это затеял. Оставлять их в моем сейфе было нельзя, так же как и в твоейквартире. Нет бумаг — нет доказательств. Значит, их забрали. Я долженпросмотреть все договоры и понять, каких именно нет. Но я не могу придумать,как это сделать.

— А попросить никого нельзя? Он даже засмеялся.

— Я могу попросить только Зайца. Он, конечно, придет иповяжет всю охрану, и перебьет все камеры наблюдения, но на следующий день насс ним точно в Москве-реке утопят. С батяней такие вещи не проходят. А большемне просить некого. Все остальные — потенциальные враги.

— Здорово, — восхитилась Лидия, ерничая. — Простоизумительно! Как, наверное, приятно так жить. Все вокруг потенциальные враги,кроме одного проверенного головореза. Сколько времени у тебя осталось?

— Полно! — Егор пожал плечами. — Четыре дня. Можно сказать,вся жизнь впереди.

— А кто эта дама? — спросила Лидия и посмотрела в сторону. —Ну та, на кухне?

— Это моя мамаша, — объяснил Егор. — И Димкина тоже. Пришлахлопотать о повышении пенсий и пособий.

— А ты?

— А я отказал. Димка станет жить со мной. Хватит,набаловался. Пенсии и пособия будут выдаваться в прежнем объеме, но ни о какихприбавках не может быть и речи. Тем более я теперь безработный.

— Ну да. Безработный. — Лидия рассматривала свои ногти. — Ивсе-таки что ты собираешься делать? Влезть в свой офис через окно в сортире?

— Можно и через окно, — согласился Егор, — но для начала яхочу у тебя спросить, где ты тогда потеряла ключи от дома?

Это было так неожиданно, что Лидия перестала рассматриватьногти и уставилась на Егора.

— Я понимаю, что ты понятия не имеешь, где ты была и чтоделала, — продолжал он невозмутимо. — Но вспомни хоть что-нибудь. Может, тебякто-то толкнул на улице, а потом поддержал под локоть, или подвозил, илиподносил, или что-то в этом духе…

— Зачем это тебе? — спросила она. — А?

— Слушай, ну какая же ты тупая! — возмутился он. — Во всейэтой схеме есть еще один или даже два человека. Кроме организатора и шестерки —Леонтьева. Кто-то переклеил кассету. Кто-то забрался к тебе в квартиру. И этогочеловека — или двоих — нужно найти, раз уж нет возможности влезть в офис черезокно в сортире и повязать охрану. Ну что?

— Подожди, я подумаю… — Лидия поднялась и подошла к окну. —Я подумаю…

У нее была изумительная спина — прямые плечи, узкая талия,выпуклая попка. Подойти бы, обнять и прижать к себе все это вместе с мрачнымимыслями, нереализованными амбициями, неразрешимыми проблемами, гордостью,ревностью, злобой и болью. Со всем, что в ней есть и еще только будеткогда-нибудь.

Оказывается, любовь — это так просто.

Совсем просто. Гораздо проще, чем в умных книжках. Зачемвокруг нее столько всего насочиняли, наворотили столько сложностей,напридумывали столько проблем?

Нет никаких проблем.

Приходит время, и ты встречаешь человека, который был кем-тонеизвестным и всесильным тебе предназначен. Ты ничего про него еще не знаешь,про этого человека, но совершенно твердо уверен, что никакое знание ничего иникогда не изменит.

Все. Конечная остановка. Поезд дальше не идет.

Всю оставшуюся жизнь тебе будет важен и интересен толькоэтот человек. Только рядом с ним будет надежно и не страшно. Только ему будутнужны твои проблемы, заботы и победы. И по сравнению с этим ничто не имеетзначения. Егор улыбнулся.

— Черт его знает, — проговорила Лидия задумчиво. — Не помню.Куда-то ездила на интервью. Вот черт побери! Даже не помню куда. Приехала,писала какую-то чушь. Ушла поздно, это точно помню, потому что устала, и кматери мне ужасно не хотелось ехать, а запасные ключи были только у нее. СГришкой болтали, он меня до первого этажа проводил. Благодарил за то, что я занего материал сделала. Говорил, что больше никогда не будет, и так далее…

— Какой Гришка? — спросил Егор с пробудившимся интересом.

Лидия отмахнулась.

— Наш журналист, Гриша Распутин. Он… такой мастерхудожественного слова. Самородок.

— И что, этот самородок тебя провожал?

— И провожал, и обнимал, и целовал, — перечислила Лидия сдосадой. — Это все совершенно не важно… — И осеклась. — Ты что? Думаешь, чтоэто… он был в моей квартире?

— Давай еще раз! — приказал Егор. — Где ты его встретила,зачем он тебя обнимал, почему провожал?

— Да нипочему! — отрезала Лидия, сердясь от дурногопредчувствия. — Он меня встретил в коридоре, когда я уже собиралась уходить, истал благодарить за то, что я его выручила. Сигарету предложил. Сказал, чтознает, что мне подвернулся очень интересный материал. Это про тебя, значит.