Они не могли увидеть скрючившийся труп в багажникемолочно-бежевого “Рено”.

“Утром я ездил к Барышеву. Вернувшись, в гараж машинузаводить не стал. С тех пор прошло часа четыре. Вот черт!”

Лидия высвободила голову, нагнулась, пошатнувшись,зачерпнула в руку грязного снега и вытерла им лицо. Потом зачерпнула еще ижадно съела. У нее сильно стучали зубы, когда она заговорила:

— Он мертвый, да? Ну конечно, он мертвый. Кто-то его убил.Это ты его убил, Егор? Убил и положил в багажник. В багажник.

— Лидия.

— Не говори со мной! — вскрикнула она и шагнула назад. — Тыего знаешь, да? Это же Гришка! Это Гришка Распутин. Ты его убил и собираешьсяубить меня. Где ты собираешься меня убить? У меня дома? По дороге домой? Тызадушишь меня? Пристрелишь? Переедешь своей тачкой?

Размахнувшись, Егор коротко и больно хлестнул ее по щеке.Голова у нее откинулась и дернулась, как неживая.

Лидия захрипела, давясь словами, и безумие вдруг сталоуходить из ее глаз, уступая место страху. Огромному, не выразимому никакимисловами, черному и липкому страху.

— Егор?

— Я никогда не открываю багажник, — сказал он сквозь зубы. —Понимаешь? Этой машине уже два года, и я ни разу не открывал багажник. Он мнене нужен. Я ничего в нем не вожу. Я мог бы ездить с этим трупом хрен знаетсколько времени. До первой проверки. Например, послезавтра по какому-нибудьанонимному звонку меня бы остановили, нашли бы труп, и все. Все проблемырешены. Я в КПЗ, и все счастливы и довольны. Я убил журналиста, который помогалтебе разоблачать меня.

— Логичнее было бы, если бы ты убил меня. Егор холоднопосмотрел на нее.

— Тебя я скорее всего тоже должен убить. Например, завтра.Тогда на мне будет два трупа. Твой и этого типа. Как его? Гришки Распутина.

— Кто его убил, Егор? — спросила Лидия шепотом. — Кому онбыл нужен, самонадеянный, глупый мальчишка? И что мы теперь будем делать?

— Ты — ничего, — ответил Шубин твердо. — Сейчас я отведутебя к себе домой. Где твой мобильный телефон?

Лидия молча показала ему на портфель.

— Значит, ты его сейчас выключишь и не включишь до тех пор,пока я тебе не скажу. Ты ни под каким предлогом не выйдешь из моей квартиры. Япредупрежу Димку, деда и охрану. Ты будешь сидеть там и ждать меня. Поняла?

— Нет, — простонала она. Зубы по-прежнему стучали, поэтомуона говорила медленно. — Я не поняла. А ты что собираешься делать?

— Я отвезу его, — он кивнул на багажник, — к нему домой. Тыдашь мне ключи от своей квартиры, я посмотрю в твоем компьютере его адрес иотвезу его. Может быть, его найдут не слишком быстро” Если повезет, я найдуубийцу быстрее.

— Я с тобой.

Он снова пристально посмотрел на нее.

— Что ты сказала?

— Я с тобой. — Она сунула руки в карманы и изо всех силстиснула их. — Ты никуда не поедешь. Или поедешь со мной. Понял?

— Лидия! — Шубин взял ее за плечи, как тогда, на кухне,когда сказал, что женится на ней. Если останется жив. — Ты ничем не сможешь мнепомочь. Ты мне будешь только мешать. Я прошу тебя, не мешай мне. Кроме того,теперь я по-настоящему опасен, понимаешь?

— Да, — сказала она. — Понимаю.

— Дай мне ключи от твоей квартиры. — Он протянул руку ладоньювверх, и она покорно, как под гипнозом, положила на нее связку. — Пошли. Яотведу тебя.

— А… он? — спросила она про несчастного Гришку, который,скрючившись, лежал в багажнике, отделенный от них только тоненьким слоемметалла. Почему-то она никак не могла отделаться от мысли, что ему оченьхолодно и неудобно лежать в багажнике. Шубин ничего не ответил. Отвечать былонечего.

* * *

Часа полтора Егор просидел в машине, выжидая время, покапройдет народ, возвращавшийся с работы. По-хорошему, стоило бы дождаться ночи,но у него не оставалось времени. Он совсем не был уверен в том, что его еще необъявили в федеральный розыск, поэтому сидеть несколько лишних часов под окнамиквартиры убитого журналиста, да еще с его трупом в багажнике, он не мог.

Прежде всего он вышел из машины и аккуратно и методичновывернул в подъезде все лампочки. Все до единой, с первого по девятый этаж.

Иногда он прерывал свое занятие, если слышал какое-тодвижение на лестнице, и потом возобновлял снова.

Как всегда в такие минуты, он ни о чем не думал и ничего небоялся. Он весь — от волос и до ботинок — превращался в зрение и слух. Онконтролировал ситуацию даже не на уровне глаз и ушей, а на каком-то гораздоболее примитивном. Он узнавал об опасности еще до того, как она появлялась.

“Ты, твою мать, колдун, Шуба!” — говорил ему командирразведроты.

Потом он нашел электрический щиток, внимательно его изучил иостановил лифт, подгадав момент, когда в нем никто не ехал.

Поковырявшись несколько секунд, он открыл дверь в Тришкинуквартиру, зашел, не зажигая света, осмотрелся и тихо вышел.

Потом он вытащил из багажника тело, поднялся на четвертыйэтаж, бесшумно вошел в квартиру и прикрыл за собой дверь. Уложил Гришку на диван,закрыл дверь на замок и несколько минут постоял, глубоко и редко дыша.

Он своими руками прикончит козла, который все это затеял. Ипусть потом все будет как будет.

Но того козла он найдет и прикончит, даже если это самТимофей Кольцов.

Времени было мало. Кроме того, он знал, что у него слишкомзаметная машина и ее нельзя просто так бросить во дворе незнакомого дома.Обязательно кто-нибудь обратит внимание, и тогда у него не останется даже техжалких часов, которые он пытался выгадать.

Держа в зубах портативный фонарь, Егор Шубин началпланомерный осмотр Гришкиной квартиры. По всем правилам науки криминалистики.Ни о чем не забывая, ничего не путая, никуда не спеша. У него была такая черта— он умел полностью сосредоточиться на деле, которым занят. Он умел отключатьту часть мозга, которая отвечала за эмоции. Он умел не чувствовать и не думать.Это не раз спасало ему жизнь.

Он проверни одежду, шкафы, стены, книжные полки и кофейныечашки. Методично и неторопливо перерыл письменный стол, вынимая и просматриваякаждую бумажку. Он вынул и разложил на столе все содержимое Гришкиногопортфеля, который обнаружился под вешалкой в крошечной прихожей. Там былигазеты, две записные книжки — маленькая телефонная и большой ежедневник, —выключенный мобильный телефон, черная вязаная шапка, несколько файловых папок сначатыми и брошенными текстами и целая куча дискет.

Вынув дискеты, Шубин оглянулся по сторонам, посколькукомпьютера до сих пор не обнаружил, а присутствие дискет явно указывало на егоналичие.