— Я понял, — сказал Егор.

— Ну вот. Мы покурили, он вызвал лифт, поехал со мной вниз,довел до двери, и все.

— Где ты носишь ключи?

— От машины — в сумке, от дома — в кармане. Так удобнее.

— А шубу, в которой карман с ключами, он тебе подавал.

— Вроде он, — согласилась Лидия. — Ну да. Он. Странно былобы, если бы я одевалась, а он рядом стоял и не помогал.

— Очень странно, — согласился Егор. — Лидия, ты знаешь, гдеон живет?

— У меня в компьютере есть его адрес. — Волнуясь, она сжаталадони в кулаки. — Ты думаешь, это он вытащил у меня ключи и потом был в моейквартире? И он подсунул мне в ящик кассету? О господи!.. — Она зажала рот рукойи посмотрела на Егора так, как будто он только что признался в том, что на дняхзарезал десять ни в чем не повинных человек. В глазах у нее был ужас. — Огосподи…

— Что? — спросил Егор. Подошел и взял ее за руки. И притянулк себе, преодолевая ее сопротивление. И прижал очень крепко. — Что?

— Гришка, — начала Лидия, как будто собираясь с духом, — ещедо газеты… Еще в университете…

— Ну что, что?!

— Он начинал в Останкине. Звукорежиссером, — выговорилаЛидия с трудом. — Он как-то хвастался, что однажды записывал Пугачеву или ещекого-то… Господи, это он. Это точно он. Что же нам теперь делать? А? Чтоделать-то, Егор?

Она все-таки вывернулась у него из-под руки и посмотрела емув лицо. Выражения его она не могла разобрать — мешали слезы, которые взялисьнеизвестно откуда и застилали глаза.

— Не плачь, — сказал Шубин. — Что-нибудь придумаем.

— И Игорь, — бормотала Лидия, и губы у нее тряслись. — ИГришка. У нас с ним всю жизнь такие замечательные отношения были… Всю жизнь… Яего выручала сто раз, и он меня подстраховывал… Он, конечно, наркоман, новсе-таки… Как же так, Егор? Ну ладно Леонтьев… Говорят, вы, мужики, бывшихлюбовниц не жалуете. А Гришке я что плохого сделала? А? Он же со мной дружил!

— Ничего плохого ты ему не сделала. — Егор запустил руку ейпод волосы и погладил шелковый затылок. Он чувствовал, как трудно ей понять,что близкие люди оказались вовсе не такими, какими она их себе представляла. —В том-то весь и фокус и вся прелесть этой жизни. Я давно это понял. Самые милыеи славные в итоге оказываются сволочами. Беззащитные — зубастыми. Честные —обманщиками. А те, которых ненавидишь, на самом деле единственные, которымможно доверять.

— Теперь ты пойдешь и засунешь его голову за батарею? —спросила Лидия и кулаком вытерла слезы. — И он тебе скажет, что делать и ктовиноват?

— Сначала я отвезу тебя домой, — ответил Егор. — Посмотрюадрес, а потом уже решу, куда именно я должен засунуть его голову.

— Везти меня не надо, — заявила Лидия. — Я на машине.

Слезы все лились и почему-то не останавливались.

— Ничего не будет с твоей машиной. — Егор тыльной сторонойладони вытер ей щеки. — Я тебя отвезу, и мы решим, что делать дальше. Нераскисай. Еще ничего не кончилось.

Всхлипывая, она потащилась за ним через всю квартиру, мечтаятолько об одном — заползти куда-нибудь и поплакать над всеобщим человеческимсвинством. Выглянул шубинский дед, но, увидев, что Лидия плачет, а внук сердитообувается, скрылся, ни о чем не спросив.

— Мне сумки нужно из машины забрать, — произнесла она взатылок Шубину, когда он вывел ее из квартиры. — Я с утра на рынок заезжала и вмагазин. У меня дома совсем пусто. В смысле еды.

— Заберем, — согласился Егор. — Из твоей машины заберем, вмою переложим. Все будет хорошо.

Не осталось никакой надежды на то, что все будет хорошо, ноу Лидии не было сил думать о том, как все будет плохо.

Машина Егора Шубина — огромная, бежево-молочная, сверкающаячистыми боками и стеклами — стояла на тротуаре, почти за домом.

— Где твоя? — Егор нажал кнопку на брелоке, джип сверкнулфарами, как будто поздоровался.

— С другой стороны, — ответила Лидия вяло. — Может, на моейпоедем? Твоя больно… шикарная.

— Мне потом еще в пару мест нужно будет съездить. — Он несмотрел на нее. — Мне на своей удобнее. А на твоей меня арестуют за угон.

— А-а… — протянула Лидия.

Кряхтя, как бабулька, пытающаяся влезть в автобус, оназабралась в джип. Как это было, когда она совсем не знала Егора Шубина икараулила его около офиса, чтобы заручиться его поддержкой на случай интервью сКольцовым, и нервно курила, и потом лезла в этот же сверкающий, огромный истрашный джип, а он смотрел на нее с видом английского принца, которому подипломатической необходимости пришлось общаться с вождем зулусов.

Егор объехал дом и притормозил возле Лидиной машины.

— Может, я все-таки сама доеду?

— Лидия, не дури! — приказал он. — Я не хочу с тобойвозиться. Или я тебя везу, или ты остаешься у меня. Третьего варианта нет.

— Вот привязался, — пробормотала она. — Я, конечно,расстроилась, но не настолько. Я вполне нормально доеду. Я всегда нормальнодоезжаю. Даже пьяная.

— Какая? — переспросил Егор.

— Такая, — ответила она. — Открывай багажник и перекладываймои сумки, раз уж тебе до смерти охота со мной валандаться.

“Это она правильно заметила”, — подумал Егор, и емунеожиданно стало весело. Ему действительно охота с ней валандаться.

Она выбралась из его машины, добрела до своей и открылазаднюю дверь.

— Давай, — велела она. — Выгружай.

Егор вытащил из ее машины рюкзак и желтую сумку, набитуюкакими-то свертками.

— Это все еда? — спросил он с веселым удивлением. — Ты однаслопаешь две сумки еды?

— Не одна, а с мамой! — огрызнулась Лидия. — И тут не толькоеда, но и всякие порошки, бытовая химия и все такое. У меня такие закупкибывают редко, раз в месяц примерно. Тебе хорошо, у тебя все домработницапокупает. А у меня-то нет никакой домработницы. Я сама себе домработница.

Перехватив обе сумки одной рукой, Егор вставил ключ и открылзаднюю дверь своей машины. И распахнул ее.

Лидия коротко и хрипло вскрикнула и отшатнулась. Отшвырнуврюкзак и желтую сумку, Шубин поймал ее, испугавшись, что она закричитпо-настоящему, и с силой прижал ее лицо к своей дубленке.

— Тише, — проговорил он. — Тише, тише…

Свободной рукой он толкнул дверь. Она захлопнулась снегромким приятным звуком.

Он быстро и внимательно посмотрел по сторонам. Вокруг никогоне было, только в отдалении шли какие-то люди, но они не могли ничего видеть.