Таня молча кивнула и уселась на стул.

- Расскажите, как вы познакомились с капитаном Беро? - спросила Руми.

- Да, говорят, он один раз уже ошибся, - затараторила Дия.

- Вы любите его? А он вас? - Руми от нетерпения приплясывала.

Таня от удивления приподняла брови. Что бы это могло значить, если ей нужно соблюдать молчание, а тут две любопытные Варвары разошлись?

- Какие у вас глаза! - всплеснула руками Дия.

Руми бестактно приблизила свое лицо к Тане, и лимонно-желтые глаза встретились с темнокарими.

- Никогда таких не видела! Они как ночное небо, - восхитилась Руми.

- Расскажите об Ориане, - попросила Дия.

Таня же подозрительно прищурилась. Ее, между прочим, самым бессовестным образом провоцировали. Проверяли. Нет, на такие уловки, как просто потрещать, ее не купишь.

- А может вам что-нибудь нужно? - засуетилась Руми.

Таня вскинула голову, улыбнулась. Отрицательно покачала головой и приложила палец к своим губам. Затем открыла контейнер, достала приборы, методично расставила тарелки по столу, словно сервировала его для приема гостей и с аппетитом принялась за трапезу. Сестры внимательно наблюдали за ней, перебрасывались короткими замечаниями, задавали вопросы и, не получив на них, сетовали, насколько им скучно и не с кем даже поговорить.

Татьяна удовлетворенно выдохнула, погладила ставший тугим животик, мысленно обратилась к своей маленькой чудесной тайне и начала неспешно потягивать теплый напиток, похожий на травяной чай. Чтобы как-то отреагировать на словесный поток Руми и Дии, девушка ткнула двумя указательными пальцами в опустошенные тарелки, сжала ладони в кулаки и вытянула вверх большие пальцы. Сестры переглянулись, улыбнулись и весело пожали плечами. Таня встала и хотела было собрать посуду, как Руми и Дия без лишних слов убрали со стола. Таня благодарно кивнула им головой и решила осмотреть парк. Не сидеть же эти сутки в комнате и не тухнуть от безделья!

Сначала планировалась очень медленная прогулка, однако великолепие парка заставляло Таню вприпрыжку подскакивать то к одному деревцу, то к другому, трогать листики то на одном кусте, то молча восхищаться красками на другом. Если бы не временный обет молчания, она бы уже точно визжала от восторга. Кое-как успокоив свои забурлившие эмоции, Таня приказала себе сбросить скорость и насладиться планировкой парка, созданного на каком-то тонком, интуитивном ровне. Всё здесь радовало глаз, и душа отдыхала от суеты мирской. Именно в этот период суета ей ни к чему, ведь ей, в конце концов, предстояло еще заглянуть в себя. И ничто так не располагало к серьёзным размышлениям и внутреннему анализу себя, как бесподобная природа и ее звуки, плеск воды в озерце и манящие присесть кресла и скамейки. А Тане было, что и кого вспомнить, было, за что осудить себя и попробовать простить.

Ирика права - нельзя вступать в новую жизнь и тянуть за собой призраков из прежней. От прошлого никуда, конечно, не убежишь, как и от своей совести. Прошлое с его ошибками и успехами нужно принять, потому что там уже ничего не поправишь. Зато будущее в ее руках. Так, по крайне мере, хотелось думать.

Таня сама того не заметила, как уже стояла на мостике, опираясь локтями о перила. Взгляд девушки блуждал по водной глади, где легкий ветерок создавал мелкую рябь, укачивая потрясающе красивые величественные цветки - огромные, пышные, яркие, с длинными игольчатыми лепестками белыми у основания и совершенно разноцветными на кончиках. Какая-то живность наподобие мелких рыбешек с длинными хвостами плескалась в водоеме, поднимаясь вверх, чтобы погреться в теплых лучах солнца.

Заложив руки за спину, Таня медленно и важно пошла гулять по прекрасному парку. Ноги сами выбирали дорогу, в то время как мысли начали свою трудную работу. Девушка вспомнила всю свою семью. Маму, всегда веселую и разговорчивую, неунывающую, лучащуюся счастьем. Болезнь младшего сына погасила в ней искорку, и сетка морщинок теперь собиралась в уголках глаз не от смеха, а от горя. Брата, который даже когда его крутило от невыносимой боли, никогда не показывал, как ему туго. Всегда находил и ободряющее слово, и давал дельный совет. Отца, сильного и решительного, готового прийти на помощь по одному лишь зову. Он безгранично любил и берег своих родных, именно поэтому Татьяна привыкла, чтобы в семье царил покой, взаимоуважение и уют. Оставшись после трагической гибели бабушки и дедушки по линии отца, вчетвером они старались держаться друг друга, быть опорой и отдушиной каждому. Да, именно на них она должна ориентироваться. Она постарается вобрать в себя каждое положительное качество, чтобы у самой получилось создать для Ориана прежде всего душевный комфорт.

Смахнув непрошеные слезы, Таня остановилась у круглой многоярусной клумбы, провела подушечками пальцем по мохнатым цветкам, подобранным в одной цветовой гамме, но разными по тонам. Грустно улыбнулась, заметив за собой слежку. Невдалеке, сложив руки под грудью, за ней наблюдала Ирика. Таня снова двинулась по дорожке, прямо к высокому фонтану, где под сенью плетущегося по выгнутому дугой каркасу кустарника с крупными цветущими бордовыми и белыми гроздями соцветий располагались два плетеных кресла. Уловив тонкий ненавязчивый аромат цветов, девушка плюхнулась в кресло, откинула голову на спинку.

Под журчание воды в фонтане мысли ее утекли к пиратам. Да, нет чести в том, чтобы спасая свою жизнь, стать пособником страдания других людей. Никто не знает, какие муки совести она испытывает по сей день, сознавая, что не пришла никому на помощь на судне капитана Хиса. Она жестоко осудила себя за трусость уже давно. Наверное, пришла пора отпустить это. Ведь если бы она вмешалась хоть во что-нибудь, пострадать мог ее отец в первую очередь, а он хотел чтобы она жила. За все время их работы на пиратов она ведь пребывала не только под крылом заботливого отца, но и плавала в розовой дымке непонимания и наивности. А папе приходилось бороться тогда не столько за свою, сколько за ее жизнь. И спасая ее, он погиб. Она осталась одна из их рода, и жертва отца не должна быть напрасной. Она будет жить. Ради отца, мамы и брата. Значит, настало время, сбросить с себя груз вины за гибель папы.

Плавно мысли перекинулись на Тала. Этому добряку она все же должна быть благодарна в принципе. Пусть он и наказывал ее за попытки побега, колол ей этот омерзительный бхаль, но без Тала, Таня никогда бы не встретилась с Орианом. Ориан Беро. Он эпицентр ее тревог, переживаний и источник тепла и любви. Острой иглой кольнуло осознание того, что она повторила бы все, что с ней произошло только ради встречи с Орианом. Ведь иначе судьба ее повернуло в совершенно иное русло. В какое - даже страшно представить.

В сердце Татьяны поселилась надежда и страстное желание стать достойной своего варда, создать ему крепкую семью, окружить заботой и любовью. Дорогу жизни хотелось пройти только рядом с ним, держась за его руку или прячась за его широкими плечами. Доверие -трудная штука. И за то короткое время, что она провела в обществе пиратов и хоширимцев, она знала, что лучше не открываться до конца, иначе после подлого удара от боли подняться с колен сложно, временами почти невозможно. Ориану же хотелось доверить все свои страхи, чтобы не она, а он решал, как поступить в той или иной ситуации уже только потому, что он - ее мужчина. Увидев перед мысленным взором клыкастую улыбку Ориана и его сверкающие глаза, Таня непроизвольно накрыла ладонями свой еще плоский живот. Всё у них с Орианом должно получиться, и тогда они станут счастливыми родителями их сына. Сына? Девушка на секунду нахмурилась, прислушиваясь к себе. Почему сына? Так она чувствовала.