– Возможно. – Арман чуть пожал плечами. – Но мнекажется, что сейчас тебе вновь предоставлен шанс повлиять на судьбу собственнойдуши. И тебе предстоит собрать все свои силы и проявить чудесаизобретательности. Ибо я не доверяю этому Мемноху, Лестат, – он страшнеелюбого из твоих прежних врагов, даже из тех, с кем пришлось сражаться, когда тыпребывал в смертном теле. На мой взгляд, Мемнох не может иметь ничего общего сраем. Не понимаю, почему тебя позволили втянуть во все это.

– Великолепный вопрос!

– Лестат, не ходи к Доре! – в который уже раз пыталсяуговорить меня Дэвид. – Вспомни! Если бы ты в тот раз послушался моегосовета, он спас бы тебя от страданий и мук.

Ну, с этим его утверждением я готов был поспорить и многочто возразить в ответ. Суть в том, что, последуй я тогда совету Дэвида, он,скорее всего, никогда бы не стал таким, как сейчас. А я не мог сожалеть о том,что по-прежнему вижу его рядом и в столь прекрасной форме, что он выиграл битвус Похитителем Тел и в качестве трофея обрел великолепную плоть. Разве можно обэтом сожалеть? Я не мог.

– Вполне возможно, что ты нужен этому дьяволу, – сказалАрман.

– Умоляю, не ходи к Доре! – очень серьезно повторилДэвид.

– Я должен. А сейчас уже почти утро. Я люблю вас.

Они оба смотрели на меня – недоуменно, растерянно,недоверчиво, не зная, на что решиться.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как покинуть их.

Едва наступил вечер, я проснулся и покинул свое убежище,отправившись на поиски Доры. Мне не хотелось встречаться ни с Арманом, ни сДэвидом, ибо никто не мог помешать мне сделать то, что я должен был сделать.

Вопрос состоял только в том, каким образом я собиралсявыполнить задуманное. Мои друзья невольно сумели окончательно убедить меня коев чем: в том, что я еще не сошел с ума и все, что происходило со мной впоследнее время, не было плодом больного воображения. Частично, возможно, и да,но только частично.

Как бы то ни было, я твердо знал, как действовать вотношении Доры, и Арман с Дэвидом едва ли одобрили бы мой выбор.

Я уже достаточно хорошо изучил привычки и образ жизни Доры ипотому вскоре встретил ее у выхода из телевизионной студии на Шартрез-стрит воФранцузском квартале. Она провела там почти весь день, записывая свое часовоешоу и встречаясь со слушателями. Я стоял возле дверей расположенного неподалекуот студии магазина в ожидании, пока она попрощается с последней из своих«сестер», а точнее, обожательниц. Все они были молоды, хотя уже далеко не юны,и твердо верили в возможность вместе с Дорой изменить этот мир. От них веялобунтарским духом.

Наконец Дора осталась одна и направилась к своей оставленнойна площади машине. На ней было изящное черное шерстяное пальто, шерстяные чулкии туфли на очень высоких каблуках, в которых она особенно любила танцевать вовремя своих программ. В таком наряде, с маленькой шапочкой черных волос наголове она выглядела особенно эффектно и в то же время казалась слишком хрупкойи уязвимой для выживания в жестоком мире смертных мужчин.

Я догнал ее, подхватил под мышки, и, прежде чем она успелачто-либо сообразить, мы уже стремительно взмывали верх. Естественно, она невидела меня и не понимала, что происходит, поэтому я склонился к самому ее ухуи тихо шепнул:

– Вы со мной и в полной безопасности.

После этого я обнял ее и прижал к себе, защищая от ветра илюбых неожиданностей, какие могли поджидать нас при полете с такой невероятнойскоростью. Я старался подняться как можно выше, но постоянно прислушивался ктому, как дышит Дора и как бьется ее сердечко, ибо опасался причинить этойиспуганной, взволнованной, полностью находившейся в моей власти женщине хотьмалейший вред.

Я почувствовал, как она расслабилась в моих объятиях, а еслибыть точным, то просто не сопротивлялась, ибо по-прежнему мне доверяла. Такоеотношение казалось мне удивительным – впрочем, не в большей мере, чем всеостальное, что касалось Доры. Словно боясь смотреть по сторонам, она спряталалицо у меня на груди. На самом деле это был единственный способ укрыть его отобжигающего ветра. Одним движением я распахнул пальто и полностью накрыл ееполой. Мы помчались дальше.

Наше путешествие длилось чуть дольше, чем я предполагал, нотолько потому, что я не рискнул лететь с таким хрупким грузом слишком быстро ивысоко. Хотя в действительности такой полет был не более утомительным иопасным, чем на борту ревущего, отвратительно пахнувшего и готового в любоймомент взорваться реактивного авиалайнера.

Менее чем через час мы уже стояли возле стеклянных дверей вхолле Олимпийской башни. Дора, вздрогнув, очнулась в моих руках, как будтопосле глубокого сна. Да, конечно, она на какое-то время потеряла сознание, и всилу целого ряда физических и эмоциональных причин это было неизбежно. Но едваее каблуки коснулись твердой поверхности пола, она моментально пришла в себя иудивленно огляделась. Ее огромные глаза, в которых застыло удивление, на мигзадержались на моем лице, а потом она медленно перевела взгляд на высившуюсячерез дорогу стену собора Святого Патрика.

– Пойдемте, – сказал я. – Я провожу вас туда, гденаходятся вещи вашего отца.

Мы направились к лифтам.

Она торопливо шла чуть позади меня, не спрашивая ни о чем иявно не испытывая ни малейшего страха, как будто все происходящее было лишьчудесным приключением. О такой готовности смертного безропотно подчинитьсялюбой вампир может только мечтать. В действительности ничего подобного еще неслучалось.

– У меня очень мало времени, – объяснил я уже влифте. – Меня преследует какое-то существо, и я понятия не имею, чтоименно ему нужно. Но я должен был привести вас сюда. И прослежу, чтобы вывернулись домой в целости и сохранности.

Потом я добавил, что, к сожалению, не слишком хорошо знакомс устройством здания, а потому не знаю, можно ли проникнуть в него со стороныкрыши. Иначе мы непременно воспользовались бы другим входом. Это же надо! Мыменее чем за час пересекли из конца в конец целый континент и теперь взмываливверх в этом громыхающем, вибрирующем, мерцающем лифте, который казался едва лименьшим чудом, чем полет вампира...

Лифт остановился на нашем этаже. Я вложил ключ в руку Доры ипроводил ее до двери квартиры.

– Откройте сами. Все, что находится внутри, принадлежит вам.

Чуть нахмурясь, она с мгновение смотрела на меня, потомнебрежным жестом провела рукой по растрепавшимся на ветру волосам, вложила ключв замочную скважину и открыла дверь.

– Сокровища Роджера... – со вздохом прошептала она,переступив порог квартиры.