– Что?

Зеленый пояс. Вот что собирался сказать Шапиро, но почему-тоне смог. Ветер отдавал звоном во рту.

– Что? – повторил Рэнд.

– План! План! – заорал Шапиро. – Ты когда-нибудь слыхал отакой штуке, придурок? Что это за место? Где океан? Где кончается этот гребаныйпляж? Где озера? Где ближайшие зеленые насаждения? В каком направлении? Гдекончаются эти пески?

– Кончаются?.. О, хочу тебя поздравить. Они нигде некончаются. И никаких зеленых насаждений, никаких ледяных шапок, никакихокеанов! Ничего этого нет. Это один бесконечный пляж без всякого океана. Толькодюны, дюны и дюны, и они нигде и никогда не кончаются!

– Но где нам найти воду?

– Нигде.

– А корабль? Его нельзя как-нибудь починить?

– Ни хрена, Шерлок.

Шапиро умолк. Да и какой, собственно, у него был выбор? Илизамолчать, или продолжить истерику. А у него возникло предчувствие, что, еслион продолжит истерику, Рэнд продолжит разглядывать дюны – до тех пор, пока он,Шапиро, не выдохнется окончательно.

Как называют пляж, который никогда нигде не кончается?Пустыней, как же еще! Самой большой во вселенной долбанной пустыней, разве нетак?

И он представил себе, что бы ответил на это Рэнд: Ни хрена,Шерлок.

Шапиро еще немного постоял возле Рэнда, надеясь, что пареньнаконец очнется, предпримет хоть что-нибудь. Но в конце концов терпение егоиссякло. Он отошел в сторону и начал спускаться с гребня дюны, на который ониподнялись обозреть окрестности. Он шел и чувствовал, как в ботинкипросачивается песок. Хочу засосать тебя. Билли, прозвучал в его ушах голоспеска. Сухой, скрипучий, напоминавший голос женщины, старой, но все ещесильной. Хочу засосать тебя прямо здесь, а потом... крепко-крепко... обнятьтебя.

Тут вдруг он вспомнил, как еще мальчиком, играя на пляже,позволял другим ребятишкам закапывать себя в песок по самое горло. Как же онитогда веселились!.. А теперь это его просто пугает... Но он тут же отключилэтот внутренний голос, нашептывающий воспоминания, – Господи, до них ли сейчас!– и продолжал шагать, резкими рывками выдергивая ступни из песка,подсознательно пытаясь испортить безукоризненно ровную и гладкую егоповерхность.

– Куда это ты? – Впервые за все это время в голосе Рэндапрорезалась какая-то заинтересованность и тревога.

– Радиомаяк, – ответил Шапиро. – Хочу попробовать починитьрадиомаяк. Мы же были на радарах, верно? И если удастся его починить, насобязательно засекут. Это лишь вопрос времени. Знаю, положение серьезное, но,возможно, они успеют добраться сюда до того, как...

– Да разбился он ко всем чертям, этот твой радиомаяк! –сказал Рэнд. – Разбился, когда мы грохнулись.

– Может, его можно починить, – бросил Шапиро через плечо.

И, нырнув в люк, почувствовал себя лучше, даже несмотря назапахи – вонь обгорелой проводки, горьковатый запах вытекшего фреона. Вернее,он старался внушить себе, что ему стало лучше, – подняла настроение мысль оспасительном радиомаяке. Пусть даже он и сломан. Раз Рэнд сказал, значит,скорее всего сломан. Но он просто был не в силах видеть эти дюны, этотогромный, бесконечный, сплошной пляж. Вот почему ему сразу стало лучше.

В висках стучало, щеки обдавало сухим жаром. Когда он снова,пыхтя и задыхаясь, поднялся на гребень первой дюны, Рэнд все еще стоял там.Стоял и смотрел, смотрел... Прошел уже, наверное, целый час. Солнце виселопрямо над головой. Лицо у Рэнда блестело от пота, отдельные капелькиугнездились в бровях. Другие капли, покрупнее, сползали по щекам, точно слезы.И по шее тоже сползали, затекая за воротник защитного костюма. Словнобесцветное смазочное масло, которым накачивают робота.

Придурок он, вот кто, подумал Шапиро и вздрогнул. Вот накого он похож! Не робот, а самый настоящий тупица, придурок, наркоман. которомутолько что вкололи в шею огромный шприц, полный дури. И потом, Рэнд ему наврал.

– Рэнд?

Молчание.

– А радиомаяк-то вовсе и не сломан...

В глазах Рэнда блеснул какой-то странный огонек. Затем ониснова стали пустыми и неподвижными и уставились на холмы и горы песка.Застывшие горы, подумал Шапиро, а потом вспомнил, что пески двигаются. Ветердул не ослабевая. Медленно-медленно, на протяжении столетий... они ползут. Да,кажется, именно так называли они дюны на пляже. Ползучие... Он запомнил этослово с самого детства. Или со

Школы?.. Или откуда-то еще?.. Впрочем, разве это, чертпобери, так уж важно?..

И он заметил, как с одного из гребней осыпался тоненькийручеек песка. Словно он слышал...

(слышал, что подумал он, Шапиро)

Шея у него вспотела. Да, видно, он тоже маленько тронулся.Да и кто бы не тронулся, если уж на то пошло? Ведь они попали в очень скверноеместо... очень скверное. И положение у них – хуже некуда. А Рэнд, похоже, этогоне осознает. Или же ему просто плевать.

– Туда попал песок, и подающее сигналы звуковое устройствотреснуло, но у Граймса полным-полно запасных частей, и мне удалось... Да слышитон меня или нет?!

– Не знаю, как мог попасть туда песок. Ведь маяк находилсятам, где ему и положено быть, в герметичном отсеке, однако...

– О, песок умеет распространяться... Попадает в такие места,что просто диву даешься. Или ты забыл, как мальчишкой бегал на пляж, а. Билли?Возвращался домой, и мать начинала ругаться. Потому что песок был везде. Надиване, на кухне, на столе, даже под кроватью... Этот пляжный песок, он... –тут Рэнд взмахнул рукой, и лицо его осветила мечтательная, нескольконеуверенная улыбка, – он вездесущий, вот что.

– И однако же маяк он не повредил, – продолжил Шапиро. –Резервная энергосистема тоже работает, и я подключил к ней маяк. Потом наделнаушники, всего на минуту, и установил дальность сигнала в пятьдесят парсеков.И послышались такие звуки, словно кто-то что-то пилит. Значит, работает. И нашидела не так уж плохи, как могло показаться.

– Все равно никто не появится. Даже «Парни с пляжа». Да«Парни с пляжа» вымерли лет эдак восемь тысяч назад. Так что добро пожаловать вСерфинг-Сити, Билл! Серфинг-Сити sans [без (фр.)] серфинга.

Шапиро уставился на дюны. Интересно, как долго находитсяздесь весь этот песок? Триллион лет? Квинтильон?.. Была ли тут хотькогда-нибудь жизнь? Существовал ли разум? Реки? Зеленые насаждения? Океаны,наличие которых превратило бы эти пески в настоящий пляж, а не пустыню?..

Стоя рядом с Рэндом, Шапиро размышлял об этом. Ровный и сильныйветер трепал волосы. А потом вдруг он почему-то подумал, что все эти вещи были,были, и отчетливо представил, как и почему все кончилось именно так.