– Стойки его удержат

– Нет, сэр, прошу прощения, капитан... не удержат.

– Тогда начинай подготовку к взлету, Гомес.

– Есть, сэр! Спасибо, сэр! – В голосе Гомеса отчетливочиталось облегчение.

Дад с роботом спускались к ним по склону дюны. Рэнда с нимине было. Робот отставал все больше и больше, а затем случилось нечто оченьстранное. Робот покачнулся и упал. Плюхнулся лицом вниз. Капитан нахмурился.Роботы так попадают. Так свойственно падать только людям. .Или же манекену,которого кто-то нечаянно толкнул в универмаге. Да, именно так он и упал, сглухим стуком и физиономией вниз, подняв прозрачное облачко желтоватого песка.

Дад вернулся и склонился над ним. Ноги робота все ещедвигались – заторможенно, словно во сне. Словно полтора миллиона микроцепей,охлаждаемых фреоном, из которых состоял его мозг, все еще отдавали им приказдвигаться. Но постепенно движения замедлялись и наконец стихли. Из отверстий ипор повалил дымок, щупальца задергались. Мрачное зрелище – все это оченьнапоминало агонию человека. Изнутри, из тела робота, донесся странныйскрежещущий звук:

«Гр-р-р-э-э-э-эг!»

– В него песок попал, – прошептал Шапиро. Капитан метнул вего сторону раздраженный взгляд.

– Не болтай ерунды, приятель. Эта штука способнафункционировать во время песчаной бури, и ни одна песчинка в нее не попадет.

– Только не здесь...

Почва под ногами снова дрогнула. Теперь уже и невооруженнымглазом было видно, как накренился корабль. Подпорки издали жалобный скрип.

– Оставь его! – крикнул капитан Даду. – Оставь его, слышишь?Ройся. Идиуда, Госди!

Дад подошел, оставив робота лежать на песке лицом вниз.

– Что за хренота... – пробормотал капитан. И они с Дадомзаговорили на быстром диалекте, из которого Шапиро улавливал и понимал лишьотдельные слова. Но общий смысл был ясен. Дад сообщил капитану, что Рэнд пойтис ними отказался. Робот пытался заставить его силой, но ничего не вышло. Итут-то с ним все это началось. Внутри у него забулькало, затем послышалиськакие-то странные скрежещущие звуки. К тому же робот вдруг начал цитироватьцифровые комбинации галактических систем координат, а также каталог записейкапитана с фольклорной музыкой. Тогда Дад решил сам заняться Рэндом. Между нимипроизошла короткая стычка. Капитан скептически заметил, что если Дад не смогодолеть человека, три дня простоявшего под палящим солнцем без воды и пищи,стало быть, он, Дад, не слишком старался.

Лицо Дада потемнело от стыда, глаза глядели мрачно. Затем онмедленно повернул голову. На щеке красовались четыре глубокие царапины. Они уженачали распухать.

– Он имеет большие когти, – сказал Дад. – Сильный, Гос Во,здоров как черт. Он есть амби.

– Госди, амби! Не вре? – Капитан не сводил с Дада суровоговзгляда. Дад кивнул.

– Амби-о не леть. Амби, Гос Во! Слен, не леть. Шапиросудорожно пытался вспомнить, что означает это слово. И вспомнил. Ну конечно,амби. Это же сумасшедший! Господи Боже, он страшно силен. Силен, потому чтосумасшедший. Его не одолеть, слишком силен.

Силен... или ему послышалось? Может, Дад сказал «волны»?Шапиро не был уверен. Впрочем, общий смысл сводился к тому же. Амби.

Земля под ногами снова качнулась. Ботинки Шапиро захлестнулаволна песка.

Капитан погрузился в глубокие размышления. Причудливогооблика кентавр, с той разницей, что нижняя часть туловища оканчивалась неногами и копытами, а гусеницами из металлических пластин. Затем поднял голову инажал на кнопку радиопередатчика.

– Гомес, пришли-ка сюда Монтойю Великолепного с егоружьем-транквилизатором.

– Понял.

Капитан взглянул на Шапиро:

– Вдобавок ко всему прочему я из-за вас потерял тут робота.А он стоит столько, сколько тебе и за десять лет не заработать. Лопнуло моетвоего терпение! Я собираюсь утихомирить дружка раз и навсегда, да!

– Капитан... – Шапиро хотел было облизать пересохшие губы,но не сделал этого.

Он знал, что это произведет дурное впечатление. Ему нехотелось показаться капитану трусливым, истеричным или сумасшедшим. Ведь именнотакие люди склонны нервно облизывать губы. Нет, ему никак нельзя производить накапитана подобное впечатление. – Капитан, я ни в коей мере не могу, не имеюправа давить на вас, но надо убираться с этой проклятой планеты, и чем скореемы это...

– Да заткнись ты, придурок! – с некоторой долей добродушияогрызнулся капитан.

С гребня ближайшей к ним дюны донесся тонкий высокий вскрик:

– Не смей меня трогать! Не подходи! Оставь, оставьте меня,все оставьте!

– Большой индикт достать амби, – мрачно заметил Дад.

– Чать его, да Монтой! – кивнул капитан и обернулся кШапиро. – А он совсем свихнулся, верно?

Шапиро пожал плечами:

– Не вам о том судить. Вы просто...

Почва снова дрогнула. Подпорки заскрипели еще сильнее.Радиопередатчик запищал. Из него донесся дрожащий, испуганный голос Гомеса:

– Пора убираться отсюда, шеф!

– Ладно. Знаю.

На трапе появился коричневый человек. Рука в перчаткесжимала пистолет с необычайно длинным стволом. Капитан ткнул пальцем в дюну,где находился Рэнд:

– Ма, его, Госди! Можешь?

Монтойя Великолепный не обращал ни малейшего внимания ни находившую ходуном почву, вернее не почву, а остекленевший песок (кстати, толькотут Шапиро заметил, что по оплавленной поверхности веером разбегаются глубокиетрещины), ни на скрип и стенание подпорок, ни на распростертого на пескеробота, который теперь мелко сучил ногами, словно копая себе могилу. Секунду онизучал видневшуюся на гребне дюны фигуру.

– Могу, – ответил он.

– Бей! Достань его, рад Во! – Капитан сплюнул. – И еслиотстрелишь ему клюв, а заодно и черепушку, я не возражаю. Нам лишь бы успетьвзлететь.

Монтойя Великолепный поднял руку с пистолетом. Жест на дветрети рассчитанно-небрежный. На треть чисто автоматический. Однако дажепребывавший в состоянии, близком к истерике, Шапиро заметил, как Монтойя слегкасклонил голову набок и прищурился. Как и у многих членов клана, оружие сталочастью его самого, превратилось в некое естественное продолжение руки.

Затем послышался негромкий хлопок – пуф! – и из стволавылетела стрела, начиненная транквилизатором.