Это был грузовой орбитальный корабль, грязный и изряднопоизносившийся за пять сотен или пять тысяч – лет непрерывной эксплуатации. Онскользнул по небу, выпрямился, принял вертикальное положение и начал снижаться.Капитан продул сопла ракетных двигателей, и песок под ними сплавился ипревратился в черное стекло. Шапиро восторженно приветствовал этот первыйраунд, проигранный песком.

Рэнд дико озирался, словно человек, которого пробудили отглубокого сна.

– Скажи им, пусть убираются. Билли...

– Ты ничего не понимаешь! – Шапиро прыгал вокруг, радостнопотрясая кулаками. – Теперь ты у меня снова будешь в порядке и...

И он бросился бежать к кораблю длинными скачками, словноудирающий от пожара кенгуру. Песок цеплялся за ступни, не хотел отпускать.Шапиро бешено пнул его носком ботинка. Вот тебе! Имел я тебя в гробу, песок!Меня в Хэнсонвилле ждет милая. А у тебя никогда, не будет милой, песок. Утвоего пляжа просто не стоит, да!

Стальные двери на корпусе раздвинулись, в проем, словно языкизо рта, вывалился трап. По нему спустились три робота. За ними – мужчина, исамым последним – парень с гусеницами вместо ног. Должно быть, капитан. Вовсяком случае, на голове у него красовался берет с символом клана.

Один из роботов сунул к носу Шапиро палочку-анализатор. Тототмахнулся, рухнул на колени перед капитаном и обнял гусеницы, которые заменяликапитану ноги.

– Дюны... Рэнд... без воды... пока жив... пески егозагипнотизировали... безумный мир... Господи, какое счастье! Слава Богу!..

Вокруг Шапиро обвилось стальное щупальце и резко, сострашной силой, отбросило его от капитана. Сухой песок запел под ним скрипучимнасмешливым голосом.

– О’кей, – сказал капитан. – Бей am ши! Мне, мне! Госди!..

Робот отпустил Шапиро и отошел, что-то сердито стрекоча поднос.

– Надо же! Проделать такой путь ради каких-то гребаныхфедов! – с горечью и раздражением воскликнул капитан.

Шапиро разрыдался. Ему было больно. Боль отдавалась нетолько в голове, но и в печени.

– Дад! Авай! Госди! Воды ему, Госди! Мужчина, закованный всвинцовый костюм, швырнул Шапиро бутыль с ниппелем, предназначенную для условийнизкой гравитации. Шапиро приник к пластиковой соломинке и начал жадно сосать,проливая прохладную кристально чистую воду на подбородок и грудь, на выгоревшуюпод солнцем тунику, по которой тут же начали расплываться темные пятна. Пил,задыхаясь, захлебываясь, потом его вырвало, потом он снова приник к бутылке.

Дад с капитаном не сводили с него глаз. Роботы стрекотали.

Наконец Шапиро отер губы и сел. Он чувствовал слабость иодновременно – полное счастье.

– Ты Шапиро? – спросил капитан. Шапиро кивнул.

– Член клана?

– Нет.

– Номер «Эй-Эс-Эн»?

– Двадцать девять.

– Команда?

– Трое. Один погиб. Другой, Рэнд... вон там.

– Он, избегая смотреть, махнул рукой в ту сторону, где стоялРэнд.

Лицо у капитана оставалось бесстрастным. У Дада – напротив.

– Этот пляж его доконал, – сказал Шапиро, отвечая набезмолвный вопрос в глазах мужчин. – Может... шок. Словно загипнотизировалиего. Все время талдычит о «Парнях с пляжа», это ансамбль такой, но не важно...вы все равно не знаете. Не ест, не пьет. Одно слово – совсем плохой.

– Дад, возьми с собой кого-нибудь из роботов и приведи егосюда. – Капитан покачал головой. – Господи, это ж надо! Корабль федов! Нашликого спасать!..

Дад кивнул. И пару секунд спустя начал карабкаться вверх посклону дюны в сопровождении одного из роботов. Тот походил на какого-нибудьдвадцатилетнего любителя серфинга, живущего обслуживанием скучающих вдов ипараллельно приторговывающего наркотиками. Но походка выдавала его еще сильнее,чем состоящие из сегментов щупальца, растущие откуда-то из-под мышек.Характерная для всех роботов медленная, даже какая-то болезненная походка, каку пожилого лакея, страдающего геморроем.

В рации, закрепленной на груди капитана, запищало.

– Да! Я! – ответил он.

– Это Гомес, шеф. Тут у нас ситуация... Радары и телеметриязафиксировали большую нестабильность поверхности. Полное отсутствие кореннойпороды, за которую можно было бы зацепиться. Опираемся лишь на продуктысгорания, образовавшиеся при посадке, и это становится все труднее. Хуже не придумаешь.Оплавленный песок начал оседать и...

– Рекомендации?

– Надо сматываться отсюда.

– Как скоро?

– Пять минут назад, шеф.

– А ты, я смотрю, у нас шутник, Гомес.

Капитан надавил на кнопку и отключился. Шапиро в страхевытаращил глаза.

– Послушайте, Бог с ним, с Рэндом! Он все равно...

– Нет уж, я забираю вас обоих, – сказал капитан. – У нас неспасательный отряд, но Федерация хоть что-то за вас двоих заплатит. Правда. какя погляжу, не больно-то стоящий вы товар. Тот – псих, а ты дрожишь, каккакое-то дерьмо цыплячье.

– Нет, вы не поняли! Вы...

Желтые глаза капитана злобно блеснули.

– У вас возражения? – спросил он.

– Послушайте, капитан, прошу вас...

– А если уж вы хоть что-то стоите, нет смысла оставлять васздесь. Только скажите, сколько и где можно за вас получить. Считаю, что посемьдесят за человека будет в самый раз. Стандартная плата спасателя. Или выможете предложить что-то другое, а? Вы...

Тут вдруг сплавившийся песок дрогнул у них под ногами...Нет, не показалось, он действительно заметно сдвинулся, Где-то внутри кораблявключилась и завыла сирена. Лампочка в передатчике капитана мигнула и погасла.

– Вот! – взвизгнул Шапиро. – Вот видите, что происходит? Авы еще тут толкуете о каких-то ценах! НАМ НАДО СМАТЫВАТЬСЯ ОТСЮДА, И БЫСТРО?

– Заткнись, красавчик, или я прикажу моим ребятишкам тебяусыпить, – огрызнулся капитан.

Голос звучал сурово, но выражение глаз переменилось. Онпостучал по передатчику кончиком пальца.

– Капитан, у нас крен в десять градусов, и это еще непредел. Подъемник пока работает, но долго ему не продержаться. У нас еще естьвремя, правда, совсем мало. Давайте же, иначе корабль перевернется!